Онлайн книга «Тридцать седьмое полнолуние»
Ник прищурился, вспоминая. Наколку он не разглядел, но что-то такое читал. – «Четвертый отдел», – покровительственно объяснил Гвоздь. – А? Какой отдел? – заволновался Карась. – Особый. В войну был. Типа УРКа. – Да, – вспомнил Ник. – Только я сомневаюсь, что они занимались именно регистрацией и контролем. – А то ж! – ухмыльнулся Гвоздь. – Про палачей-смертников слышал? – Байки. Кто бы согласился? – Мало ли идиотов. Говорят, из заключенных брали, которым уже все равно. Ник передернул плечами. – Ну, не знаю, я бы лучше под статью. – Не скажи. – Гвоздь почесал шрам под губой. – Когда предлагают или сейчас тебя шлепнуть, или пару месяцев погодить… – Вы о чем? – влез Карась. – В войну не до резерваций было, – пояснил Ник. – И чего? – Того! – передразнил Гвоздь. – Собирали про́клятых, и из автомата. А уж кто в этой куче окажется и каким рикошетом потом звезданет – как масть ляжет. – Все равно ерунда, – возразил Ник. – А если переходящее проклятие? Брать с палача подписку, что обязуется кончить жизнь самоубийством? – Да, проблема, – задумался Гвоздь. Карась рассердился: – Тьфу! Нашли тему. Еще помнил свет: белесый и густой, точно туман. Такой густой, что звуки тонули в нем. Большие окна были забраны проволочными сетками, но в половине их не осталось стекол. Свет заползал беспрепятственно и растекался между полом и потолком. Колыхался, заставляя стены покачиваться вместе с ним. В этом белесом свете все двигались плавно и бесшумно, точно рыбы. Ник тоже чувствовал себя рыбой – невесомой, не ощущающей собственного тела. Он лежал на полу и знал, что ему повезло. Тех, кому повезло меньше, постепенно уносили, и после них оставались спортивные маты, заляпанные кровью. А тех, кому не повезло совсем, сразу утаскивали вниз – в распахнутые двери просматривалась лестница. Возле Ника стояли двое парней лет по шестнадцати в одинаково грязных футболках и джинсах. У того, что слева, белобрысого, было перевязано плечо. Парень смотрел в окно и шевелил губами. Высоко-высоко под потолком медленно кружились гимнастические кольца. Если чуть повернуть голову, то взгляд ловился в баскетбольную корзину и надолго запутывался в сетке. Из дверей выплыла девушка, похожая на узкую серебристую рыбку. Кажется, она пыталась отогнать парней от окна. Ник видел, как дрожало ее смуглое лицо, обрамленное белой косынкой, и черные брови ломались уголками. Голоса он не слышал. Мальчишка, лежащий в углу, приподнялся на локтях и беззвучно крикнул, щерясь то ли от боли, то ли от ненависти. Девушка вспыхнула, прикрыла лицо локтем и так, не глядя, попятилась. Выскользнула в коридор. Оба парня разом обернулись. У Ника сдавило от ужаса горло: тот, что справа – ареф! Здесь! Рванулся вскочить, но не смог даже шевельнуться. Второй парень, белобрысый, придержал арефа за плечо. А потом дрогнуло под лопатками и затылком. Ник увидел, как парни резко присели и у обоих в руках появились пистолеты. Посыпалось с потолка. Дрогнуло еще раз. В беззвучном крике разевал рот белобрысый, стреляя в окно. Ареф лежал на боку, и половины лица у него не было. Ник зажмурился. Тихо. Как тихо! Только мелко подрагивал пол и оседала на губы меловая пыль. Открыл глаза. Над ним стоял чернобородый мужчина в камуфляже и с автоматом в руках. В медицинском блоке со сна было зябко и резал глаза свет. – Быстренько раздеваемся! По очереди проходим сдавать кровь! Потом в кабинет налево! – командовал молодой доктор с острой бородкой. Его голос гулко разносился по кафельному «предбаннику». Ник лениво потянул через голову майку. В открытую дверь виднелась лаборантская, где девушка в белом халате уже выставила штативы с пробирками. Девушка была хорошенькая, кудрявенькая, с розовыми губками, и Гвоздь восхищенно зацокал. – Кто разделся – взвешиваться! Давайте не будем задерживать друг друга! Вокруг суетились, толкались, бузили. – Трусы снимать? – Я стесняюсь! Там барышня! – А откуда кровь берут? – У тебя – из задницы! – Ой, дяденька, я уколов боюсь! – А я крови! Щас в обморок упаду! – Кабан, на весы не лезь, раздавишь. Доктор хлопнул в ладоши, привлекая внимание. – Трусы и носки можно оставить, кровь берут из пальца. Быстренько, быстренько! Так, молодой человек, не спим! Проходим на анализы! Ник присел к столу. – Фамилия? – спросила медсестричка, не поднимая головы. – Зареченский, – буркнул Ник, подставляя безымянный палец. На лотке неприятно блестели иглы. Остро пахло спиртом. – Минутку! Ник оглянулся – за его спиной стоял врач. Он попросил: – Пересядь сюда, пожалуйста. – Зачем это? – Ну, сразу испугался! Просто у некоторых берем кровь из вены. – Почему именно у меня? – Ах, какие все мнительные! По статистической выборке. Давай, мальчик, не задерживай. Врач сыпал словами, весело скалил зубы, но почему-то ни разу не посмотрел Нику в лицо. – А если я откажусь? – Боже мой! Что за детский сад? Давно бы уже закончили. Садись! Резиновый жгут ловко обхватил руку. – Поработай кулаком. Игла вошла в вену. Сдвинулся поршень, втягивая кровь. – Вот и все, дольше скандалил. Ватку прижми. На пороге Ник оглянулся – доктор убирал пробирку в отдельный штатив. В соседнем кабинете проверяли зрение и стучали по колену молоточком. Придуривался Карась: закрыв глаза, он должен был дотронуться пальцем до кончика носа, но все время попадал в ухо. – Зареченский? – окликнула сухощавая докторица. – У меня к тебе несколько вопросов. Ник медленно сосчитал про себя до трех и произнес: – Все в медицинской карте. С тех пор ничего не изменилось. Докторица смотрела точь-в-точь как те, что решали: оставить его в психушке или выпустить. Неужели баба из комиссии натрепала по инстанциям? – Значит, тебе не трудно будет повторить. Ник прошел за ширму, отгородившую угол. Здесь было по-утреннему серо, и докторица щелкнула выключателем настольной лампы. Если снимут «квоту» по медицинским показателям… Ник провел ладонью по предплечью, ощутив бугорки гусиной шкуры. Как там говорил директор? «Перевод в соответствующее учреждение». |