Онлайн книга «Тридцать седьмое полнолуние»
Л-рей то ли засмеялся, то ли закашлялся. Махнул рукой: – Эту уберите! И… Юджин, карточки. Ему отдашь, – кивнул на Ника, – а сам не возвращайся. – Хорошо. Мирский подошел к девице и попросил: – Микаэль, помогите мне, пожалуйста. Вдвоем отвели ее к двери. Меченую приняли охранники и деловито утащили. – Как вы узнали, что можно зайти? – шепотом спросил Ник. Мирский привалился к стене и вытащил из кармана флакончик с таблетками. Лицо у него было мокрым от пота, отчетливее проступили старческие пигментные пятна. – Я слишком давно с этими мальчиками. Научился чувствовать. Пальцы Мирского соскальзывали с плотно насаженной крышки. Ник забрал флакон и открыл сам. Вытряхнул на протянутую ладонь таблетку. – Две, – попросил Мирский. – Вот такая я развалина, что поделать. Подожди, сейчас принесу карточки. И не говори про это Матвею. – Старик забрал флакон и спрятал в карман. – Не хочу его волновать. – А если вы сейчас помрете, – грубо сказал Ник, – этим вы его не взволнуете? Старик улыбнулся. – Ты хорошо держишься. Но все равно странно. Матвей не пускает никого, даже меня. А тебе разрешил смотреть. Почему? – Интересный вопрос. Узнаете ответ – скажите. Мирский ушел. Ник сел возле стены на корточки, запрокинул голову и закрыл глаза. Под веками сухо жгло. Долгая ночь. Стена под лопатками и затылком качнулась, как тот плот. Ник так и не смог связать его с реальностью. Где он мог плыть, по какой реке? И почему было с собой оружие? Это ведь точно не Арефские земли. – Микаэль? – Старик прикоснулся к его плечу. Ник разлепил веки. – Потерпи, – попросил Юджин. – До рассвета осталось час сорок. – Все нормально. – Ник встал. Старик передал ему авторучку и стопку плотных листов. На верхнем была приклеена фотография скандальной девицы. – И чай, скажешь: обычный, без добавок. Юджин вытащил из-под мышки термос и тоже всучил Нику. – Иди. Да, и вот что… Если придется Матвея связывать, ну, для себя, не бойся. Больнее ты ему уже не сделаешь. Грохнуть бы этот термос об пол, подумалось Нику с неожиданной злостью. – Дверь за мной закройте, руки заняты. Л-рей так и сидел у лавки, брезгливо снимая с губ розовую слюну. На футболке – пятна крови, кажется, Дёмин промокнул об нее запястья. – Вот, – сказал Ник и поставил рядом с ним термос. – Чай обыкновенный. И карточки. Дёмин окрысился: – Совсем дурак? Встать помоги! В кресло сяду. Ник протянул руку. – Левую! Куда со своей меткой лезешь. Л-рей тяжело навалился, выматерился шепотом. – Мышцу потянул. Вот дрянь крученая. Всего несколько шагов, но, когда добрались, Дёмин уже задыхался. – Одеяло, – велел он, забираясь с ногами в кресло. Видно было, что его знобит. Ник укрыл л-рея. – Чай давай. Налил в крышку. Дёмин принял ее в обе руки, но все равно расплескал. Поставил на колени, наклонился и начал пить. Зубы стучали о край. Чувствуя себя полным идиотом, Ник отступил к стене. Прижался к холодному бетону. – Чего шарахаешься? – спросил Дёмин. Глянул исподлобья; лицо белое, а глаза красные, в сетке лопнувших сосудов. – Я не шарахаюсь. – А что тогда? Ник помолчал, формулируя. Л-рей ждал, трогая языком ссадину на губе. – Я не понимаю, как мне вести себя. Здесь, сейчас, с тобой. Дёмин хмыкнул: – Да уж, проблема. «Если бы ты знал – какая!» – с тоской подумал Ник. Все намного сложнее, чем просто л-рей и меченый в одной комнате. – Ты меня боишься? – уточнил Дёмин. Краски возвращались на его лицо неровно: заалели пятна на скулах, а над верхней губой осталась белая полоса. – Не совсем так, – честно ответил Ник. – Мне было страшно подойти, когда ты… там… – Он повел подбородком в сторону лавки. – Че жмешься, как девица у гинеколога? Говори как есть: когда я орал и на дерьмо исходил. Красиво было? Я ж тоже видел со стороны. При мне Рамиль последний раз работал. Дёмин поднял руку, рассматривая запястье – распухшее, красно-сине-черное. – Как думаешь, это приемлемая цена? – спросил он. – Не знаю. Смотря за что. За жизнь? За право остаться человеком? Наверное, да. – Хорошо рассуждать, когда платишь не ты. Л-рей, поморщившись, шевельнул пальцами. – Кстати, твой любимый Раймиров не захотел – человеком. Сказал, что оборотни лучше. Сильнее и честнее. – Я их видел, – признался Ник, и л-рей посмотрел на него с удивлением. – Здоровые. Один был бурый, клокастый. А двое других холеные такие, черные оба. Я случайно тогда спасся. – Стаю? – не поверил Дёмин. – Где ты их мог видеть?! – В Арефе. Я был там, когда начался мятеж. …Полыхнуло перед глазами – автобус в пламени. Может, они не успели ничего понять? Почувствовать? Или тех секунд все-таки хватило… «И это я хотел помнить? – подумал Ник. – Вот это – знать до конца?» – Очень интересно, – протянул л-рей. – Ну, разберусь. – В смысле? – Да я же досье на тебя затребовал. Информации об Арефе там не было. Почему? Ник пожал плечами, даже не пытаясь строить предположения. Так нужно Георгу, вот и вся причина! – То есть все остальное ты знал? Из какой я семьи, и что мои родители погибли. Ну, когда говорил мне про них на теплоходе. – Естественно. Ник оттолкнулся от стены, сходил за стулом и уселся напротив л-рея. Стул снова развернул спинкой вперед, скрестил руки на перекладине. – Кстати, а чем закончилась та сказочка? Про долг л-рея. Дёмин хмыкнул. – Не догадался, значит. Забыл, что про́клятых было семеро? А помнишь, что тогда делали с теми, кому не повезло? – Убивали. Если могли. – Вот именно! Если могли. А л-рей нашел оптимальный расклад: избавился от искушения и заодно вывел из игры максимальное количество про́клятых. Ну? Ты же в гимназиях обучался, думай. Ник потер запястье. Ничего себе сказочка! – Он сказал, что на Иволге проклятие, которое не перейдет на убийцу. То есть о-рея сожгли. – Конечно! – улыбнулся Дёмин. |