Онлайн книга «Увечный бог. Том 2»
|
Банашар сухо усмехнулся. – Я как раз собирался, капитан, вам отсоветовать. Может быть, отсюда это выглядит привлекательно – жизнь, состоящая из бесцельных мгновений, когда ничто над тобой не довлеет. Но, поверьте моему слову, с тем же успехом вы могли бы самому себе башку срубить – оно и быстрее, и не так позорно. Скрипач налил в котелок воды и пристроил его над огнем. Потом стал подбрасывать туда ломтики сушеного мяса. – Да нет, о такой… бестолковщине я не думал. Скорее насчет рыбной ловли. – Я и не подозревал, что в душе вы моряк. – Вы сейчас про лодку и сети? По морям, по волнам? Нет, жрец, я не про такую рыбалку. Это что-то вроде работы получается, да еще и опасной вдобавок. Нет, я уж так, с бережка. В виде хобби, а не для заработка. Банашар невольно взглянул на покрытое морщинками лицо Тавор и вздохнул. – Нам всем следовало бы заниматься своими хобби. Делать лишь то, что нас радует, что доставляет невидимое другим удовольствие. – Мудрые слова, жрец. Вы нынче прямо-таки кладезь сюрпризов. Банашар скосил на него глаза, увидел, что тот чуть улыбается, и расслабился. – Я и в жрецы-то пошел в поисках мудрости, – хмыкнул он, – а уже потом обнаружил, что двигаться следовало в прямо противоположном направлении. – Благочестие – вовсе не то, каким его малюют, верно? – А воинская служба? Капитан присел, не переставая помешивать варево кинжалом. – У меня был друг, и он как-то попытался отговорить одного целеустремленного мальчугана от того, чтобы идти в солдаты. – И как, удалось вашему другу? – Не важно, удалось или нет. Речь не об этом. – А о чем же? – Никого нельзя свернуть с пути, на который он намерен ступить. Если только показать ему, что существует множество других путей, – это и правда возможно. А дальше-то? Человек все равно отправится туда, куда сочтет нужным. – Вашему другу следовало напугать его до потери пульса. Могло сработать. Скрипач покачал головой. – Чужой ужас, Банашар, точно так же невозможно почувствовать. Ужас понятен нам только тогда, когда мы сами с ним лицом к лицу оказываемся. Тавор негромко вздохнула, и жрец опустил к ней взгляд. – Вы упали в обморок, адъюнкт. – А… меч? – В порядке. Она не без усилия приподнялась, чтобы сесть. – Значит, нам нужно ехать отсюда. – Обязательно, адъюнкт, – сказал Скрипач, – но сперва следует поесть. Тавор оттолкнула руки пытавшегося ее удержать Банашара и с трудом выпрямилась. – Болван несчастный, ты хоть понимаешь, кого этот меч должен призвать? – Так точно. Собственно, я эту карту только что спалил. Банашар кожей ощутил пронизавший адъюнкта шок, как если бы заискрился сам разделяющий их воздух. Жрец фыркнул. – Вы ее, сапер, дара речи лишили. – Вот и хорошо. Разговаривать и есть одновременно все равно не получится. Идите-ка сюда, адъюнкт, а иначе нам со жрецом придется вас держать, а суп силком в горло пропихивать. Если вы снова свалитесь в самый неподходящий момент, ничего хорошего для всех нас их этого не выйдет. – Ты… тебе не следовало этого делать, Скрипач! – Не переживайте, – ответил тот и похлопал по мешочку из-под карт. – Один Дом я сохранил – единственный, который для нас сейчас хоть что-то значит. – Наш дом, капитан, все еще разделен. – Вы про Короля в Цепях? Забудьте про него – болван слишком занят расшатыванием устоев своего собственного трона. Что же до Рыцаря, он на нашей стороне. – Ты уверен? – Да. На этот счет не беспокойтесь. – Когда тот бог наконец проявит себя, Скрипач, это произойдет над полем битвы – на корм ему пойдут тысячи душ. Речь о боге войны – явившись, он займет собой полнеба. Скрипач бросил быстрый взгляд на Банашара и пожал плечами. – Берегись клятвы тоблакая. – Затем, чуть улыбнувшись, он наполнил супом оловянную миску и вручил ее адъюнкту. – Поешьте, дорогая Консорт. Все остальные на нашей стороне. Грабитель, Дурак, Семеро… Прокаженный… – Произнося этот титул, он на мгновение опустил взгляд, но потом вновь поднял голову и ухмыльнулся Банашару: – Калека. Калека. Ого. Ну да. Похоже, я это давно уже и сам ясно видел. Только принимал это привычное отражение в зеркале за собственный ужас. Вот сюрприз – так оно и оказалось. Они ели, а память Банашара бродила в прошлом, все возвращаясь к тому мгновению в ее палатке, к словам, сказанным ей Лостаре Йил, и ко всему, что последовало. Дети, подойдите поближе. Вашей матери осталось совсем недолго. Вы ей нужны. Мы все ей нужны. Он глянул на Тавор и перехватил ее изучающий взгляд. – Банашар, это вы сняли с меня шлем? Обтерли лицо, расчесали волосы? Он опустил глаза. – Да, адъюнкт. Она издала какой-то непонятный звук, потом сказала: – Прошу простить меня… я, наверное, ужасно выглядела. О, Тавор. Скрипач вдруг вскочил на ноги и произнес сдавленным голосом: – Пойду оседлаю вашу лошадь, адъюнкт. Вал смотрел на трех всадников, возвращающихся в лагерь. – Раздать взрывчатку, Баведикт. Обернувшись к нему, алхимик изумленно произнес: – Всю? – Всю. И пусть разгрузятся – вода, немного еды, доспехи, оружие и ничего больше. – Я передам сержантам. Вал кивнул и двинулся прочь. Скрипача он нашел уже спешившимся, сразу за палаткой адъюнкта. Тот стоял в одиночестве и смотрел в землю. – Мы идем с тобой, – сказал ему Вал. Скрипач поднял взгляд и нахмурился. – Никуда вы не идете. – «Мостожоги» идут с тобой – и этого не изменить. – Все давно в прошлом, Вал. Забудь. Он отвернулся. Но Вал ухватил его за плечо и развернул обратно. – Я уже получил разрешение адъюнкта – еще прошлой ночью, когда понял, что происходит. Скрипач, я тебе там буду нужен. Ты просто еще не понял – ты и половины всего не понимаешь, так что просто поверь моему слову. Я тебе буду нужен. Скрипач, с потемневшим от гнева лицом, шагнул к нему вплотную. – Зачем? За каким еще хреном? Проходившие мимо солдаты остановились и обернулись на них, вытаращив глаза. |