Книга Запретная женщина, или Первая жена шейха, страница 45 – Верена Вермот

Черт побери, значит, он там все слышит.

— Нет, нет, все в порядке, ничего не случилось!

В его голосе мне послышались иронические нотки. Смущенная и раздосадованная, я продолжила возню со своим гардеробом, надеясь, что Халиду не придет в голову взглянуть, как у меня идут дела.

— Darling! — опять послышалось из гостиной. — Я надеюсь, прежде чем лечь спать, ты поцелуешь меня на ночь?

— Ах, дай мне ещё пару минут на размышления: я не уверена, что ты это сегодня заслужил!

Смех.

— Верена! Если ты будешь водить меня за нос, я сам приду к тебе. Смотри тщательно обдумай свое решение!

Надо же, реагирует как настоящий мужчина. Куда девалась прежняя застенчивость? Ах, Верена, он уже давно зрелый мужчина, напомнила я сама себе. Воспоминания о прошлом и действительность — это две разные вещи.

Халид лежал на диване с бокалом в руке.

— Ну наконец-то. Иди сюда, садись ко мне.

Он взял меня за руку и пристально посмотрел мне в глаза.

— Смотри-ка, ты смущаешься? — улыбнулся он вдруг и ласково ущипнул меня за щеку.

— Возможно…

— Я просто обожаю тебя, когда ты выглядишь робкой. Честное слово.

Я опустила глаза и промолчала.

— Кстати, как тебе понравилась жена Ибрагима? Правда, мила?

— Не знаю. Во всяком случае, сегодня у нее целый вечер было дурное настроение. Мне кажется, она была не в восторге от этого нескончаемого занудства.

Халид расхохотался.

— Ты, кажется, тоже была ненамного веселей, верно? Я прочел это в твоих глазах.

— Смейся, смейся…

В конце концов он объяснил мне, что его связывало с Ибрагимом и какое отношение к ним имели сегодняшние арабы.

Ибрагим Асвари тоже был из некогда очень влиятельной суданской семьи, по политическим мотивам перебравшейся в Египет. После того как в результате военного путча 1989 года и установления нового режима бывшая Конституция утратила свою силу, Ибрагим пытался постепенно, шаг за шагом, спасти свое состояние.

Его уполномоченный в Хартуме вывозил состояние Ибрагима из Судана в виде беговых верблюдов, которые через Египет доставлялись для продажи в Объединенные Арабские Эмираты. Важную роль при этом играли трое из тех египтян, что мы видели сегодня в отеле «Хелиополис Мёвенпик». Это были братья Эль Насера и владельцы египетской авиакомпании. На грузовых самолетах этой компании верблюды доставлялись в промежуточный пункт, а оттуда — к месту назначения, в Аль Ваху, где он, шейх Халид, предоставлял право посадки. Он надеется, что это будет прибыльное дело для всех участников сделки, сказал он. А со своей женой, ирландской операционной сестрой, Ибрагим познакомился два года назад в Абу-Даби. Она с первой минуты покорила его своим обаянием. В конце концов, уступив его настойчивым ухаживаниям, она согласилась выйти за него замуж. Предстоящие праздники они впервые проведут вдвоем в Каире, где у Ибрагима уже давно есть квартира.

— Как все интересно. Халид, ты потом ещё расскажешь мне побольше о своей жизни, ладно? Тебе ведь, наверное, есть что рассказать.

— Посмотрим. Однако уже поздно, пора спать.

Меня мучил ещё один вопрос, который я все никак не решалась задать.

— Послушай, Халид, а… эта сделка о продаже верблюдов — это легальный бизнес?…

Халид явно с трудом сдержал улыбку.

— Поверь мне, Sweetie, я никогда не стал бы заниматься незаконной коммерцией, я просто не могу себе этого позволить, даже если бы очень хотел.

— Слава богу, теперь я спокойна. Ну ладно, спокойной ночи, милый.

Я поцеловала его в щеку и хотела встать. Но Халид крепко держал меня за запястье. А у меня, как назло, что-то вдруг заклинило внутри. Очень мило. То-то будет весело. Я так ждала этой минуты, и вот пожалуйста — от страха впала в ступор. Подняв глаза, я увидела, что он как-то очень трогательно улыбается.

— Дорогая, мне, конечно, будет жутко одиноко без тебя, если ты будешь спать в другой комнате… Но я ждал этого целых десять лет, так что, наверное, смогу потерпеть ещё один день… Правда?

Он бережно убрал прядь волос у меня со лба.

Я кивнула и сразу успокоилась. Настолько, что мои сомнения почти рассеялись. Мне вдруг захотелось прижаться к нему и никуда не уходить — настолько поразили меня его чуткость и проницательность. Но я встала и ушла.

Потом я слышала, как он выключил телевизор и протопал мимо моей комнаты. Наконец свет погас и в коридоре. Только теперь я разделась в полутьме, почти бесшумно скользнула под одеяло и прислушалась. До меня донеслось шуршание простыни. Потом все стихло. «Какая же я всё-таки дура, — подумала я. — Какое счастье было бы лежать сейчас в его объятиях».

* * *

Проснувшись, я не сразу вспомнила, что я в Каире. Судя по всему, я спала долго. В комнате было уже светло. Я взяла часы — десять минут одиннадцатого. Где же Халид? Я прислушалась. В гостиной работал телевизор. Я откинула одеяло и спустила ноги на пол.

Потом попыталась незаметно прокрасться в ванную. Но Халид всё же услышал меня и выглянул из-за угла.

— А, доброе утро! — бодро улыбнулся он.

Я остановилась, потерла глаза и зевнула.

— Мне было так скучно без тебя, милый…

Он немедленно заключил меня в свои объятия.

— А каково мне было без тебя! — Он нежно погладил мои волосы. — С этой минуты мы каждую ночь будем спать, крепко-крепко обнявшись, договорились?

Я кивнула.

— Представляешь, я никак не мог уснуть и изо всех сил боролся с искушением нырнуть к тебе под одеяло! — со смехом признался он. — Ты была такая красивая со своими длинными растрепанными волосами — единственное, что выглядывало из-под одеяла…

— Ты смотрел на меня, когда я спала?!

— Да нет! Я шучу! — рассмеялся он.

— Ну почему я вечно, как дура, попадаюсь на удочку?

Я сердито выскользнула из его объятий.

— Верена! — крикнул он мне вслед. — Сегодня мы будем свободны как птицы — никаких программ и встреч, о’кей?

— Вот радость-то какая! — рассмеялась я, в свою очередь, и скрылась в ванной.

Приняв душ, я облеклась в легкое ароматное облако «Амуаж» и в мохнатый халат с фирменной надписью «Мариотт». Я придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале и подумала: «Ты почти неприлично хороша». Наконец я вышла в гостиную. Завтрак уже давно стоял на передвижном столике. Я успела заметить, как Халид высыпал на картофель фри чуть ли не полперечницы.

— Я этому научился в Беркли.

Что ты говоришь! Ты там, в Америке, похоже, многому научился.

— Конечно, — ухмыльнулся он многозначительно. Интересно, он понял мой намек или нет? Тут подал голос его мобильный телефон.