– Как пожелаешь, – сказала она. – Скажу Синуэ, чтобы достала дорожный костюм.
Бришен кивнул и приказал слугам уложить как можно больше одежды Ильдико и спустить сундуки к конюшням.
Он поспешно направился в комнату, где заседал совет. Король расположился во главе стола, а министры – по другую его сторону. Они просматривали разложенные перед ними бумаги и что-то обсуждали.
Бришен опустился на колено.
– Ваше Величество, уделите мне минутку?
Джедор сделал ему знак встать и уставился на него молочно-белыми глазами.
– Только быстро.
– Прошу вашего позволения покинуть Харадис и вернуться в Саггару немедленно.
Король нахмурился.
– Белават что-то затевает, о чем мне неведомо?
– Нет, – покачал головой Бришен, – но я желаю отбыть в поместье как можно скорее.
Больше он ничего объяснять не стал. Джедор стар, но умен и всегда знает, что творится во дворце, под завязку набитом шпионами, которые докладывали ему о каждой мелочи.
– Не хотите попрощаться с матерью?
Отец шутил так каждый раз, как Бришен обращался к нему с просьбой. Обычно Джедор бывал разочарован тем, что не мог добиться от сына никакой реакции на подначки по поводу Секмис. Но на этот раз Бришен, еще сам не свой от гнева, не стал сдерживаться:
– Только в том случае, если смогу проткнуть ее мечом и мне ничего за это не будет. Иначе я видеть не хочу эту тварь, – коротко ответил он. Министры дружно ахнули, а король расхохотался. – Она пыталась убить мою жену.
Джедор покрутил в пальцах свиток.
– Девчонка гаури жива?
– Да.
– Значит, Секмис не очень старалась. – Он махнул свитком в сторону Бришена, тут же потеряв к сыну интерес. – Поезжай, если так хочется. Я пошлю гонца с копиями договоров по перевозке груза. Благодаря твоей женитьбе мы можем спокойно отправить три корабля, нагруженных амарантином, в другие королевства, не считая Гаура. Проследи, чтобы твоя уродливая жена дожила до подписания окончательного соглашения. После она может сдохнуть, когда пожелает.
Бришен, не ожидавший от отца ничего, кроме равнодушия, все же пришел в ярость. Поклонившись, он покинул зал совета. Он был искренне рад, что отец его отпустил. Король мог из прихоти отказать Бришену и задержать их с Ильдико в Харадисе на любой срок. Его величество не гнушался подобным.
Когда под руководством Анхусет закончили грузить поклажу, седлать лошадей и собирать эскорт, ночь пошла на убыль. Бришен нашел Ильдико у ворот конюшни вместе с оседланным конем, на котором она приехала из Присида. Анхусет и одетая в дорожную одежду Синуэ стояли рядом.
Бришен склонился к руке жены.
– Всего одна горничная?
Ильдико кивнула на Синуэ.
– Мне достаточно одной, а она сама вызвалась. Кроме того, Киргипа нужна матери гораздо больше, чем мне, теперь, когда Талумея не стало.
– Ты что-нибудь ела?
Она лукаво улыбнулась.
– Да. Картофель. Было очень вкусно. Но тебе не осталось.
От ее поддразнивания стало легче. Ильдико не радовала глаз, но радовала сердце. Он поцеловал ее в лоб.
– Ты – замечательная жена.
– Замечательная, – согласилась Ильдико и скосила глаза на кончик носа. Бришен вздрогнул и услышал, как Анхусет с Синуэ дружно ахнули.
– Ильдико…
Она подмигнула ему.
– Прости, не удержалась.
Они отъехали от столицы почти на лигу, когда их нагнал гонец. Бришен узнал в его ливрее фамильные цвета матери. Гонец передал Анхусет свиток, а та вручила его Бришену. Едва взглянув, он узнал почерк матери: она требовала немедленно вернуться в Харадис. Кое-где пергамент был забрызган чернилами и проткнут насквозь кончиком пера.
Бришен достал из седельной сумки свиток. В ответ на просьбу о письменном разрешении покинуть дворец отец раздраженно буркнул в ответ что-то неразборчивое, но подписал документ и скрепил его королевской печатью. Секмис поступила в точности, как предвидел Бришен.
– Передайте это Ее Величеству, – сказал он нарочному. – И если после хотите остаться в живых, постарайтесь выглядеть при этом как можно более убого.
Всадник повернул коня и помчался обратно. Бришен смотрел ему вслед.
– Что было в письме?
Он оглянулся на жену. В свете луны она выглядела иначе. По меркам каи она по-прежнему казалась некрасивой, но тени заострили черты лица, приглушили румянец и рыжину в волосах. Бришену она такой нравилась.
– Мать приказала возвращаться.
С каждым разом он все легче читал эмоции на ее лице.
– Зачем? Ни за что не поверю, что она по тебе скучает.
Анхусет фыркнула. Бришен перевел на сестру пристальный взгляд.
– Едва ли. Она не любит меня, просто пришла в ярость, потому что я не спросил ее разрешения перед отъездом. – Он махнул Анхусет рукой. – Поехали. Пустая болтовня не поможет добраться до Саггары быстрее.
Следующие пять ночей они ехали безо всяких происшествий по бескрайней, как море, степи, поросшей ковылем, который доставал всадникам до стремян и покачивался в темноте ночи, ласково нашептывая что-то им вслед. Вдалеке возвышались кустарники, похожие на лужи воды в сплошном болоте травы. Бришен указал рукой на далекую скалу с тонкими каменными столбами на вершине. В лунном свете они были похожи на корону и отливали белым.
– Легенда гласит, что их воздвигла древняя раса – гальпери. Последние гальпери исчезли пять столетий назад.
– Ты говорил, что каи тоже древние. – В темноте глаза Ильдико светились серебром.
– Верно, хотя доступная нам магия – лишь бледная тень того могущества, которым обладали гальпери. Я как-то взобрался на вершину. Там до сих пор все дышит силой.
Когда он вернулся домой после восхождения, тяжелый запах магии еще стоял в носу и будто впитался в кожу. Анхусет божилась, что Бришен потом целую неделю сиял в темноте.
Чем дальше они уезжали, чем ближе была Саггара, тем веселее становился Бришен. Равнина мягко поднялась в гору, с вершины которой стало видно имение. Белоснежная, как волшебная скала, крепость раскинулась в лунном свете в окружении многолетних дубов, давным-давно посаженных садовниками каи, и зарослей диких апельсиновых деревьев. Прежде Саггара была летней резиденцией деда Бришена, потом Джедор передал ее сыну специальным эдиктом, и тот с радостью принял имение.
Откуда-то выпорхнули вороны, разбуженные топотом лошадей, и устремились в небо с раздраженным карканьем.
Отряд немного задержался на вершине холма.
Бришен повернулся к рассматривавшей замок Ильдико.
– Добро пожаловать в Саггару, жена. Теперь это твой дом.
