Книга Эйдолон, страница 28 – Грейс Дрейвен

Ильдико посмотрела ему вслед и повернулась к своему перегруженному заботами управляющему.

– Какой пожар нужно потушить на этот раз?

Часы летели, и Ильдико больше не видела Бришена, пока они не встретились, чтобы поспешно переодеться к ужину. Большой зал был заполнен каи, скамьи заняты беженцами из провинций, подконтрольных Саггаре.

Бришен наклонился и прошептал Ильдико на ухо:

– Насколько опустели наши кладовые?

Она оглядела море каи со своего места за высоким столом.

– Они пока еще полны, но это ненадолго, если нам придется кормить так много народу каждую ночь.

Большую часть трапезы Бришен разрывался между необходимостью отвечать на вопросы и попытками быстро перекусить. Ильдико слушала и в основном молчала, наблюдая, как мелкие дворяне и наместники используют тактику и стратегию, сравнимую со сложнейшими планами сражений, чтобы возвыситься в глазах Бришена. Женщины не флиртовали так открыто, как при дворе Гаура, но Ильдико понимала, под каким пристальным вниманием находится Бришен. Женщины, находящиеся в зале и имеющие даже малейшие притязания на престол, как вдовы, так и девы, рассматривали его как потенциального мужа или любовника. Они также оценивали Ильдико как соперницу и преграду.

Ужин тянулся бесконечно, по мнению Ильдико, как целое столетие. Она обрадовалась, когда Бришен встал и объявил об окончании вечера. Муж вывел ее из зала и повел вверх по лестнице, облегченно выдохнув, когда они оказались одни в коридоре, ведущем в их покои.

– Хвала богам, с этим покончено. Нам еще повезло. И так будет каждую ночь. – Его голос был наполнен острым, как лезвие, сарказмом.

Не поспоришь. Ильдико сожалела, что придется прервать их побег.

– Тебе еще нужно поговорить с Эльсод. Ей надо нам что-то сказать.

Бришен застонал.

– Я уже забыл. – Он переплел их пальцы. – Давай покончим с этим.

Эльсод расположилась у камина. Она сидела, завернутая в одеяло, и собиралась встать, когда в комнату вошел Бришен. Он жестом велел ей оставаться на месте и придвинул еще один стул, усаживаясь напротив нее.

Ильдико отступила в угол послушать, как хранительница памяти повторит все, что сказала ей ранее. Когда Эльсод закончила, Бришен с измученным видом откинулся на спинку стула и перевел взгляд на Ильдико.

– Убедись, чтобы твое письмо было приправлено щедрой дозой лести. Не верю, что Гаур с радостью расстанется с одним из своих ценных военачальников, чтобы прийти нам на помощь. Скорее всего, нам пришлют несчастного конюха, если Сангур Хромой вообще потрудится кого-нибудь послать.

– А Беладин? – спросила Эльсод.

Бришен встал и принялся расхаживать перед очагом.

– Я в хороших отношениях с маркграфом Верхнего Салюра. Могу попросить его оказать влияние на двор Беладина. – Он помешкал, словно раздумывая, хочет ли задать следующий вопрос или нет. – Это все?

– Нет.

Его плечи поникли, выдав усталость.

– Конечно.

Эльсод выпрямилась в кресле и сбросила одеяло с таким видом, словно готовилась к битве.

– Вы единственный оставшийся в живых член королевского дома Хаскема. Трон Баст-Харадиса теперь переходит к вам, как и обязанность обеспечить преемственность вашего рода и монархии. Вам нужно дать королевству наследников.

Ильдико вцепились пальцами в юбки. Она боялась подобного разговора с Бришеном. Эльсод сделала все за нее.

Бришен резко повернулся к старухе, раздраженно сцепив клыки.

– Вы шутите? В данный момент нам всем есть о чем беспокоиться, и изгнание галлу гораздо важнее вопроса, кто взойдет на трон после меня.

Эльсод не пожелала отступать.

– Это не пустяк. Вопрос наследования имеет такое же значение, как и победа над галлу. Вам следует обдумать все сейчас. Вы женаты на человеке. Каи приняли ее как не наделенную властью херцегеши, но не как королеву. И она не может родить вам детей. Как монарх Каи вы обязаны подарить стране наследников.

В комнате стало холодно, как в склепе. Ильдико взглянула на окна, подумав, что кто-то распахнул ставни и впустил зимний ветер. Однако все окна были заперты на задвижки, и сквозняк не тревожил зажженные свечи. Этот холод исходил от Бришена. Обычно спокойный и сдержанный в эмоциях, Бришен дрожал от ярости.

– Принимая во внимание то, на что я собираюсь добровольно пойти, даже не смейте читать мне лекции о долге перед короной и страной, – язвительно бросил он.

На этот раз Эльсод побледнела. Она опустила взгляд и мягко сказала:

– Простите меня, сир, но я должна говорить с вами честно. Отрекитесь от Ильдико из Гаура, расторгните ваш брак и женитесь на каи.

– Нет!

Все вздрогнули от его рева, включая Ильдико. Она встретилась взглядом с Эльсод.

– Конечно, с этим можно обождать. Его ноша и так достаточно тяжела.

Хуже она ничего не могла сказать.

Бришен замер, смотря куда-то перед собой, и медленно повернулся к жене. Ильдико постаралась не отпрянуть в угол. Лицо мужа превратилось в безжизненную маску. Только глаз сверкал. Уже не желтым, а белым, как летнее солнце в полдень.

Зубы стали отбивать дрожь. Ильдико обхватила себя руками, пытаясь согреться. Стон застрял в горле, когда Бришен направился к ней. Она не боялась его. Он никогда не причинял ей боли, и Ильдико верила, что никогда не ранит ее сердце. Это она сделала ему невыносимо больно. В его пустом взгляде скрывалось потрясение.

«Прости меня».

Ильдико отчаянно хотела закричать, но сдержалась, молча взирая на мужа, пока они не оказались стоять лицом к лицу.

Напряжение грозило ей удушьем. Бришен сжал ее руку, повернулся и молча потащил к двери, соединявшей их комнаты. Не обращая внимания на Эльсод и масодов, он шел вперед, пока они не переступили порог его комнаты и дверь за ними не закрылась.

Он оттолкнул ее руку, словно обжегся, и так же быстро схватил за талию, приподнимая в воздухе. Ильдико ахнула и сжала его плечи, глядя в лицо. Его маска треснула, истекая кровью. Черты лица Бришена натянулись вдоль скул и опустились под глазницами. Мускул на челюсти напрягся, и Ильдико приготовилась к выговору.

Но слов не последовало. Бришен долго вглядывался ей в глаза. А потом произнес тихо и сдержанно:

– Если бы я отправил тебя в Гаур, ты бы вернулась, когда все закончится?

У нее затуманилось в глазах. Если бы он не добавил «когда все закончится», Ильдико бы честно ответила «да». Бросить его в такие мрачные дни было немыслимо. Но он задал вопрос по-другому, и проблеск понимания в его взгляде выдавал, что он точно знает, о чем спрашивает. Ох, как же ей хотелось солгать!

Его пальцы стиснули ее бока, когти слегка вжались в тяжелую ткань платья.