Книга Родной. Чужой. Любимый, страница 15 – Лили Орландо

Но выражение Тёминого лица так быстро изменилось, будто он сдёрнул одну маску и тут же натянул другую. Никакой улыбки, губы сжаты в тонкую линию, брови хмуро сведёны, в глазах – холод.

Я уже смирилась с тем, что у меня больше нет старшего брата. Но теперь я лишилась и лучшего друга, и от этого было особенно больно.

Тёма уже отвёл взгляд и снова погрузился в происходящее в его телефоне. Второй рукой он держал кружку с кофе, на которой было написано «Любимому братишке», а с другой стороны – наша с ним фотография в Париже у Эйфелевой башни. Эту кружку ему подарила я на какой-то праздник. И сейчас надпись царапала взгляд.

– Доброе утро, красавица, – Саша подошла ко мне, легко обняла и поцеловала в макушку. – Будешь завтракать или тоже только кофе?

– Кофе… и оладьи, спасибо, – я решила не отказываться, ведь Саша старалась. Хотя обычно, как и Тёма, предпочитала завтракать спустя пару часов после пробуждения, если получалось, конечно.

Гришка тоже с аппетитом уминал оладьи, обмакивая каждый сначала в черносмородиновый джем, а затем в сметану. Иногда он путал последовательность. И от этого содержимое обеих пиал перемешалось в нечто импрессионистское. Впрочем, Гришка этого не замечал, он был полностью погружён в содержимое «Большой книги фокусов и головоломок».

– О-о, все в сборе. Доброе утро, – папа вошёл в кухню, принеся с собой запах моря, полевых цветов и сам букет.

Отец вставал рано и каждое утро плавал. Только серьёзная непогода могла изменить его привычку.

Он поцеловал Сашу в шею и протянул ей букетик. Она приняла цветы с короткой улыбкой, в которой было столько любви, что мне стало больно. От зависти. От осознания своего одиночества. От того, что у меня такого никогда не будет.

– Садись, – нежно проворковала она, – сейчас налью кофе.

Отец прижал её ладонь к своей щеке, а потом поцеловал. Я отвернулась. Мне было почти физически больно на них смотреть.

Наверное, не стоит больше называть его отцом. Но и произносить «Ярослав» даже про себя у меня не получалось.

Телефон в очередной раз пиликнул, сообщая о новом мессендже. Тёма быстро глянул, хмыкнул и поднялся из-за стола.

– Ну я пошёл, спасибо, мам, – он поцеловал её в щёку, но уйти не успел.

– Погоди, – остановил его папин голос, – ты не забыл, что вас ждут бабушка с дедушкой?

– Что? – Тёма пару секунд непонимающе смотрел на отца, а потом до него дошло. Он застонал и закатил глаза, как делал всегда, когда родители требовали чего-то очень глупого по его мнению. – О нет, меня ждут в другом месте.

– Подождут, – отрезал папа, – бабушка и дедушка важнее. Тем более ты обещал им.

– Ладно, схожу, – сдался он, демонстрируя выражением лица, что идти ему совсем не хочется, но приходится подчиниться грубой силе.

Интересно, где его так сильно ждут, что он готов пропустить визит к ба и деду?

– Не один, – перебил папа мои мысли. – Вы пойдёте все вместе. С Гришей и Алиной.

Мы с Тёмой снова встретились глазами. И в его взгляде я прочитала всё, что он думал о совместной прогулке – отторжение, гнев и вдруг… внезапное согласие. К моему удивлению, Тёма не стал спорить, он кивнул и коротко бросил:

– Окей, жду на улице.

Идти вместе с Тёмкой совсем не хотелось. Я чувствовала себя неловко рядом с ним. А после брошенного взгляда предпочла бы вообще оказаться как можно дальше от бывшего брата.

Я попыталась потянуть время и помочь Саше с посудой, но она отказалась.

– Сейчас придёт Рената и всё уберёт, – с улыбкой сообщила мне Саша и добавила с улыбкой: – Ба и деда очень соскучились и ждут вас. Позови Гришу, что-то он застрял в своей комнате.

– Ладно, – я поставила посуду в раковину и отправилась наверх.

Гришка жил в своей Вселенной и запросто мог уже забыть, куда собирался пойти.

Я постучала в дверь и, отсчитав про себя до пяти, вошла.

Гришка, который в этом момент жонглировал тремя Сашиными стаканами из набора с голубыми дельфинами, вдруг замер, удивлённо глядя на меня. Стаканы упали на пол. Сначала один, секунду спустя и второй. К счастью, третий он успел поймать.

– Влетит тебе от Саши, – констатировала я, глядя на осколки на полу. Гришка пожал плечами. Ему частенько влетало, в смысле приходилось выслушивать нотации, и это его не особо пугало. Физические наказания у нас не приветствовались. Плакать из-за стаканов Саша не станет, а больше ничем Гришку было не пронять. Поэтому я сказал то, зачем пришла: – Мы идём к ба с дедой, ты с нами?

– Ага, – братец развязал шнуровку плаща, скинул его в кресло, бросил туда же цилиндр и, перешагнув через осколки стаканов, направился к двери.

– Гриша! – я возмутилась такой вопиющей наглости.

– Чего? – а вот братец смотрел на меня невинным взглядом, словно и не подозревал, чего я злюсь.

– Убери за собой! Иначе никуда не пойдёшь, – я остановилась и скрестила руки на груди.

– Вот зануда, совсем как мама стала, – буркнул про себя Гришка, но послушно поднял крупные осколки и заозирался вокруг.

– Неси на кухню, – посоветовала ему. Но Гришка помотал головой. И я его понимала. Там Саша, если увидит, братцу влетит, а так она может не заметить пропажи ещё несколько месяцев. Пока к нам не приедут гости.

– Тогда… – я тоже заозиралась и увидела торчавший из-за шкафа полиэтиленовый пакет. – Это тебе нужно?

Гришка помотал головой и бросил осколки в пакет. После сбегал в кладовку и принёс пылесос. Через пару минут ничто уже не напоминало о катастрофе.

Гришка театральным жестом фокусника указал на чистый пол. Я удовлетворённо кивнула, и мы вместе вышли из комнаты.

Сравнение с Сашей было приятным. Пусть оно и заключалось в нашем общем занудстве и помешанности на аккуратности.

Жаль, что она не моя мама…

Тёмка ждал за воротами, гладя через ограду соседского пса. Этот огромный немецкий дог своей внешностью производил ужасающее впечатление. А услышав его лай в ночи, можно было начать заикаться. Но при всём этом Фунт был милейшей и очень любвеобильной собакой с влажным розовым языком, которым он стремился облизать всё, до чего мог дотянуться. А, учитывая его рост, дотягивался он даже до поднятых вверх Тёмкиных рук.

– Привет, Фунтик, – думаю, пса назвали в честь британской валюты, потому что у соседа ещё был кот Доллар. Он то взбирался по стволам деревьев, то прыгал вниз. И дядя Игорь с удовольствием комментировал взлёт или падение доллара.

Фунт лизнул мне руку, и я потрепала его за брыли по обе стороны пасти, в которой легко поместилась бы моя кисть до самого запястья.

Тёма при этом отошёл от меня на безопасное расстояние, как будто я была заразной. Захотелось стукнуть его, а потом высказать, что думаю о его поведении. Но я промолчала.