Книга Мой, и только мой, страница 36 – Сьюзен Элизабет Филлипс

— У меня все в порядке, благодарю вас.

— Ей тридцать четыре года, — объявил Джим, стоявший у разделочного столика.

Линн удивленно вздрогнула, потом улыбнулась:

— Я рада.

Джейн почувствовала, что сможет найти общий язык с Линн Боннер. Джим сел на стул, вытянул ноги.

— Кэл говорит, что она без ума от горцев. Тебя она определенно полюбит, Эмбер.

Джейн заметила, как Кэл бросил на отца недоуменный взгляд. Уловила она и надменные нотки, которых раньше не было, но его жена никак не отреагировала.

— Я уверена, Кэл говорил тебе, что мы только что вернулись. Совмещали отдых и научную конференцию. Я очень сожалею что вчера ты плохо себя чувствовала и не смогла пообедать с нами. Но в субботу мы тебя ждем. Джим, если не будет дождя, ты сможешь поджарить мясо на углях.

Джим положил ногу на ногу.

— Нет, Эмбер. Раз Джейн так любит быт горцев, почему бы тебе не забыть про жареное мясо и не приготовить одно из фирменных блюд семьи Глайд? Фасоль со свининой и, скажем зельц, который отлично делала твоя мать. Ты когда-нибудь ела зельц, Джейн?

— Нет, вроде бы нет.

— Не уверена, что Джейн этого хочет, — холодно процедила Линн. — Никто больше не ест зельц.

— Может, ты сможешь возродить моду на это блюдо, Эмбер. Если расскажешь о нем всем своим расфуфыренным подружкам на очередном благотворительном мероприятии в Эшвилле.

Кэл таращился на родителей, словно никогда не видел их раньше.

— С каких это пор ты начал звать маму «Эмбер»?

— Это ее имя, — ответил Джим.

— Так зовет ее Энни, но ты ее раньше так не называл.

— Кто говорит, что в жизни нет места переменам?

Кэл повернулся к матери, но та воздержалась от комментариев. Он попытался перевести разговор на другое, повернулся к холодильнику, открыл дверцу.

— Никто не хочет сандвич? А ты, мама?

— Нет, благодарю.

— Зельц — это часть семейного наследия Глайдов. — Джим явно не хотел уклоняться от темы. — Ты этого не забыла, не так ли, Эмбер? — И он столь холодно взглянул на нее, что Джейн посочувствовала матери Кэла. Она точно знала, каково ощущать на себе такой взгляд. Не дожидаясь ответа, Джим обратился к Джейн:

— Зельц похож на колбасу, Джейн, только делают его из свиной головы, разумеется, без глаз.

Линн натянуто улыбнулась:

— Гадкая еда. Не понимаю, почему мать вообще это готовила. Я только что говорила с ней по сотовому телефону. Вот почему я знаю, что ты чувствуешь себя лучше. Ты ей приглянулась, Джейн.

— Мне она тоже понравилась. — Джейн не меньше свекрови хотелось уйти от разговора об этом чертовом зельце. Не только потому, что ее волновала возникшая напряженность в отношениях между родителями Кэла. В последнее время ее желудок иной раз вел себя непредсказуемо, и она не хотела рисковать, продолжая дискуссию о блюдах из свиных голов, с глазами и без оных.

— Кэл сказал нам, что ты — физик. — Линн вновь улыбнулась. — Я потрясена.

Джим поднялся.

— Моя жена не закончила средней школы, поэтому она иной раз пугается, когда встречает человека, имеющего ученую степень.

Испуганной Линн не выглядела, но к Джиму Боннеру Джейн начала испытывать неприязнь. Все эти грубоватые шпильки… Его жена могла не обращать на них внимания, но она не собиралась оставлять их без ответа.

— Бояться тут нет никаких причин. Некоторые из самых глупых моих знакомых имеют ученые степени. Но мне ли говорить вам об этом, доктор Боннер. Я уверена, что и вы сталкивались с такими людьми.

К ее изумлению, он улыбнулся. Затем его рука нырнула под воротник пиджака жены, и он пощекотал ее шею. По жесту чувствовалось, что то же самое он проделывал чуть ли не сорок последних лет. Вот тут Джейн и поняла, что зашла слишком далеко, и пожалела о том, что вообще раскрывала рот. Если у них в семье и возникали какие-то трения, к ней это не имело ни малейшего отношения. У нее хватало своих семейных проблем.

Джим отступил от жены на шаг.

— Мне пора, а не то я опоздаю к обходу. — Он повернулся к Джейн, по-дружески сжал ей руку, потом улыбнулся сыну. — Рад, что познакомился с тобой, Джейн. Увидимся завтра Кэл. — Его любовь к Кэлу не вызывала сомнений, но Джейн заметила, что из кухни он вышел, даже не взглянув на жену.

Кэл выложил на разделочный столик ветчину и сыр. Он смотрел на мать, когда они услышали, как закрылась входная дверь.

Та не отвела глаз, и Джейн увидела, что висевший на ней невидимый знак «Посторонним вход воспрещен» исчез с уходом мужа.

На лице Кэла отражалась тревога.

— Почему папа стал называть тебя Эмбер? Мне это не нравится.

— Вот и поговори с ним об этом. — Она улыбнулась Джейн. — Зная Кэла, я уверена, что он ничего тебе не показывал, разве что «Горец». Если хочешь заглянуть в местные магазины, я с удовольствием стану твоим гидом. А потом мы могли бы зайти куда-нибудь на ленч.

— Буду счастлива.

Но вмешался Кэл:

— Джейн, ты не обязана принимать это приглашение исключительно из вежливости. Мама поймет. — Он обнял мать за плечи. — Джейн не может оторваться от работы, но ей не хочется обижать тебя. Она говорит «да», хотя в действительности ей хочется сказать «нет».

— Я все поняла. — На лице Линн читалось обратное. — Разумеется, твоя работа гораздо важнее хождения по магазинам. Считай, что я ничего не предлагала.

Джейн ужаснулась:

— Да нет же, я…

— Пожалуйста. Ничего говорить не надо. — Повернувшись спиной к Джейн, она обняла Кэла. — Мне надо ехать в церковь. Как выясняется, мать священника — это тоже работа, да еще отнимающая массу времени. Хотелось бы, чтобы Этан наконец-то женился. — Она окинула Джейн холодным взглядом. — Надеюсь, в субботу ты сможешь выкроить для нас немного времени.

Джейн почувствовала в ее словах укор.

— Обязательно к вам приеду.

Кэл проводил мать до двери, там они немного поговорили, потом он вернулся на кухню.

— Почему ты так поступил? — набросилась на него Джейн. — Зачем выставил меня перед матерью бездушным сухарем?

— А о чем, собственно, речь? — Он достал ключи от автомобиля из правого кармана джинсов.

— О чем? Для нее это оскорбительно.

— И что?

— Не могу поверить, что ты так туп.

— Нет, я все понял. — Он положил ключи на стол. — Ты хочешь стать любимой невесткой. Я прав, не так ли?

— Я просто хотела быть вежливой.

— А зачем? Чтобы они полюбили тебя, а потом горевали, узнав, что мы собираемся разводиться?

Джейн стало как-то не по себе.