Онлайн книга «Принц Модильяни»
|
Официант удаляется. Она с улыбкой продолжает прерванный разговор: – Предполагаю, вы навели обо мне справки. – Конечно. Я не хотел прийти неподготовленным. – Отлично, так вы избавите меня от автобиографической фазы. Только скажите, кто именно вам дал информацию. – Вам достаточно знать, что этот человек вас уважает и это ваша подруга. – Иногда нужно остерегаться мнения друзей больше, чем врагов. – Поверьте, вам нечего бояться. – Модильяни, я тоже многое знаю о вас. – Отлично! Расскажите. – Вы не обидитесь? – Уверяю вас, нет. – Вам это покажется странным, но о вас многие говорят. Я знаю, что вы чувствуете себя на задворках общества, но это не так. Конечно, ваша репутация не из лучших. Ваши работы не очень хорошо продаются, и они стоят не больше двадцати-тридцати франков. В художественной среде вы одиноки и не принадлежите ни к кубистам, ни к футуристам. – Это плохо? – Да, потому что у вас нет поддержки художественного течения. Я не говорю, что это правильно или неправильно, – я просто это отмечаю. В Нью-Йорке только что организовали выставку, вы в ней не участвовали, но там были представлены работы ваших коллег из Европы. Я киваю, скрывая свое волнение. – Кроме этого, говорят, что вы, к сожалению, пристрастились к алкоголю и наркотикам. – Только изредка. – Я не моралистка. Я вас не осуждаю. Я тоже это употребляю. Синьора довольно ясно выражается, и разговор более интересный, чем я ожидал. – Вас несколько раз арестовывали. – По пустякам. – Если вас разозлить, вы, недолго думая, распускаете руки. – Это не привычка. – Я знаю, что вы друг полицейских-коллекционеров… – Они прекрасные люди. – …и они отпускают вас в обмен на ваши картины. – Вы действительно все знаете. – Вы галантны, остроумны и образованны, вы любите поэзию и умеете вести себя как аристократ. О вас хорошо отзываются как о рисовальщике и художнике. Я знаю, что вы очень горды и что вы отказывались от денег, которые вам присылала семья. – А вот теперь я действительно хочу узнать, кто ваш информатор. – А кто вам сказал, что он один? Официант приносит мясо и картошку. Он раскладывает еду по тарелкам, и мы начинаем есть. – Того, что вам платит Шерон, едва хватает на пропитание. Поль Александр – прекрасный человек и обожает вас, он потратил довольно много на покупку ваших работ… Это справедливо, что вы ему благодарны и продолжаете дружить с ним. Но в целом ваши посредники не находятся на одном с вами уровне. – Вы меня описали как неудачника, а теперь обвиняете в этом других? – Вы не всегда будете таким; вам просто нужен профессионал. – Я знаю, что Беатрис Гастингс – не настоящее имя. – Да, но вы не находите, что оно звучит гораздо лучше, чем Эмили Элис Хэй? Это неподходящее имя для женщины, которая родилась в Лондоне и выросла в Южной Африке и которая пишет стихи. На слове «стихи» я вздрагиваю, и это не ускользает от ее взгляда. – Очевидно, что встречи с поэтессами – это ваша судьба. Я не отвечаю. – Вы сейчас задаетесь вопросом, откуда я столько всего знаю? Это связано с моей профессией: я сотрудничаю с The New Age, самым крупным еженедельным лондонским журналом о культурной и художественной жизни. Я корреспондент журнала в Париже, пишу об искусстве и художниках. В том числе и поэтому я так много обо всех знаю, это входит в мои обязанности. – Вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас. Но скоро я восполню этот пробел. Она улыбается – и я впервые замечаю некую мягкость в ее лице; она делает ее красивее, чем она мне казалась до сих пор. – Модильяни, вам не идет лицемерие и цинизм. В этот момент к нашему столику подходит Макс Жакоб. – Амедео, как дела? – Хорошо, Макс, а у тебя? – Я в приподнятом настроении и в мире с Богом. Я нахожу комичным его упоминания о смене вероисповедания в качестве приветствия. Макс наклоняется, целует Беатрис в щеку и садится за наш столик; заметив оставшуюся колбаску, он собирается ее взять – но останавливается, крестится и лишь после этого откусывает половину. Очевидно, что у него с Беатрис дружеские и доверительные отношения. Я думаю, что она назначила ему встречу, чтобы не оставаться одной, если вдруг наш с ней разговор не оправдает ее надежд. – Теперь я понял, почему вы так хорошо осведомлены обо мне. Макс заговорщически улыбается мне и доедает колбаску. – Дорогой Амедео, ты один из лучших людей, которых я знаю. – Спасибо, Макс. – Я желаю тебе всевозможных благ и всегда упоминаю тебя в своих молитвах. Я знаю, что Бог творит добро в отношении тебя. – Поблагодари его от меня. Беатрис от души смеется. В этот момент в кафе заходит хорошо одетый и довольно молодой коренастый мужчина с редеющими волосами. Макс подзывает его жестом, тот подходит к нам с широкой улыбкой на лице. – Дорогой Макс! – Поль, как я рад! Мужчина поворачивается к Беатрис и целует ей руку. – Привет, Поль. – Дорогая, как дела? – Хорошо. Я великолепно пообедала в компании синьора… Мужчина ее прерывает: – Модильяни. Рад с вами познакомиться. Меня зовут Поль Гийом. У него приятное и безобидное выражение лица. Я пожимаю ему руку, и он садится к нам за столик. Наш с Беатрис тет-а-тет превратился в дружеские посиделки. А может быть, все это не случайно. Макс обращается к Полю в своей типичной манере, поглаживая воротник его пиджака: – Ты откуда пришел? – У меня была встреча. Я продал две картины Пабло англичанам. Так вот оно что! Оказывается, я нахожусь перед посредником Пикассо. И поскольку синьора Гастингс ничего не оставляет на волю случая, я склонен думать, что это не случайность. Я чувствую себя втянутым в заранее подготовленную игру, в то время как я сам совершенно не подготовлен. – Видите, Модильяни? – Беатрис наигранно улыбается. – Вы только что познакомились с продавцом предметов искусства. – Какое совпадение! – Я не скрываю сарказма. Я смотрю на нового знакомого и задаю ему прямой вопрос: |