Онлайн книга «Принц Модильяни»
|
– Амедео, вот, послушай: «Работы Модильяни в стиле ню – отголоски итальянской живописи эпохи Возрождения, напоминающие Тициана и Джорджоне, где изображение по-новому раскрывает душу человека. Модильяни объединяет в себе талант всех итальянских мастеров». Видишь, выставка уже состоялась. Успокойся. Она протягивает мне вырезки. Я читаю только заголовки. Она говорит правду. Эта правда для всех, кроме меня. Я ничего не помню. – Они им понравились? Мои картины понравились в Лондоне? – Да, любимый, понравились. – Тициан, Джорджоне… Я ничего не помню. – Это так. Поверь. Я падаю на кровать, прижимая газетные вырезки к груди, но тут же замечаю, что и потолок покрывается пятнами крови. – У меня что-то здесь, в голове… Мне холодно. Она обнимает меня и пытается согреть своим телом. Я чувствую, как на меня давит ее упругий большой живот, внутри которого – мой сын. Я чувствую, как Жанна растирает меня ладонями, пытаясь согреть. Она говорит со мной так, как обычно разговаривают с детьми, чтобы отвлечь их от боли: – Все наши друзья говорят, что скоро купят нам уголь. Мы зажжем камин, и ты согреешься. – Нет! Уголь нам должен оплатить Зборовский. Сейчас, немедленно! Деньгами с продажи моих картин. – Я с тобой, я тебя согрею. – Почему ты не скажешь ему, чтобы он заплатил? – Меня все попросили передать тебе привет: Ханка, Луния, Ортис де Сарате, Кислинг, Сутин… Все спрашивали о тебе, даже Пабло. – Пикассо? Пикассо нет дела до меня, он-то живет в тепле. – А еще я видела Утрилло. – Мориса? Он жив? – Конечно. – Везет ему. – Ему стало лучше. Он бросил пить. – Это невозможно. – Нет, он бросил, это все говорят. – Скажи ему, чтобы пришел меня навестить, пока еще не поздно. И пусть принесет вино. – Морис больше не пьет. Она говорит мне это в укор, словно показывая мой слабый характер. Если даже Утрилло вылечился, только такой бесхарактерный идиот, как я, губит себя без борьбы. – Это невозможно. Я замечаю, что говорю с закрытыми глазами. Я боюсь их открыть, я не хочу видеть пятна крови. Жанна настойчиво продолжает рассказывать мне об Утрилло, словно он должен стать для меня примером выздоровления: – Ему предложили выпить абсент, но он отказался, это все видели. С тех пор как он вышел из больницы, он больше не теряет рассудок. – У него нет туберкулеза. – Он снова взялся за живопись. – Он проживет дольше меня. Кто бы мог подумать? Никто бы и гроша не поставил на жизнь этого пьяницы. Я сам всегда думал, что переживу его. В отношении всего лишь одного человека я был оптимистично настроен, – но даже тут я ошибся. Я горько смеюсь. – Збо удалось продать новую картину Мориса. – А мои? Почему он не продает мои картины? Я тебе говорю, наш дорогой Збо решил подождать… – Подождать чего? – Ему выгодно приостановить продажи. Всем известно, что картины умершего художника мгновенно вырастают в цене. – Перестань! Збо не такой. – Бедная Жанна, ты не знаешь, как устроен мир… Збо, как и все, просто хочет заработать побольше. – Неправда. – Он просто выжидает! Осталось немного. – Нет! – Жанна, посмотри на меня… Как ты думаешь, сколько я еще протяну? – Прошу тебя… – Посмотри на меня! – Я на тебя смотрю. – Жанна, я не вижу тебя… Смотри на меня. Если я умру, пусть он тебе заплатит. Он должен отдать деньги тебе. Мои картины принадлежат тебе и нашим детям! Жанна, не дай себя обокрасть. – Збо любит тебя. – Тогда почему он ничего не продает? – Не знаю. – Он должен компенсировать свои затраты, но он чего-то ждет. Ты видела, какое у него пальто? С меховым воротником! – Он готовит твою персональную выставку в галерее «Девамбез». Все уже готово. – Меня там не будет, и он это знает. Жанна падает на кровать; она не в силах слушать то, что я говорю. Я же хочу, чтобы она знала, что ей делать; я не оставлю свою семью без денег. – Жанна, когда Збо будет выставляться в галерее «Девамбез», я уже умру. Значит, он продаст картины. – Хватит! Ты не умрешь, понятно? Она прокричала это металлическим голосом, полным отчаяния. – Где Джованна? – В доме Збо, с Ханкой, в тепле. – В тепле и подальше от отца-туберкулезника. – Ты хочешь, чтобы она была здесь? – Да, хотя бы один раз, еще один раз. – Ей хорошо у Збо. – У него мои картины, моя дочь, теплый дом и меховой воротник. – Леопольд договорился с врачом, скоро этот врач придет сюда. Он может направить тебя в санаторий. – Зачем? Ты хочешь, чтобы они проткнули мне легкие? Хочешь, чтобы меня мучили врачи? Ты знаешь, что делают с такими, как я? – Я люблю тебя. Послушай меня хотя бы раз. – Я не хочу врачей! Они будут видеть во мне лишь обреченного на смерть. – Позволь им себя вылечить. – Дай мне вина. Я тебе покажу, как я лечусь. – Нет. Ты уже выпил, хватит. – Дай мне вина! Я вынужден открыть глаза и встать. Комната полна крови, все вращается вокруг меня. Я смутно различаю бутылку вина. Жанна пытается отобрать ее у меня, я опираюсь на стул, он падает, я спотыкаюсь и падаю на стол. Я снова встаю, подхожу к Жанне и забираю бутылку из ее рук. Отпиваю. Вино вызывает приступ кашля. Я выплевываю вино и кровь. Я их хорошо различаю: кровь густая и липнет к рукам, а вино стекает. Я показываю Жанне свои руки. – Видишь кровь? Она у меня и в голове. Это врач так сказал. У меня активна только часть мозга. Жанна, прошу тебя, останови эти пятна на стенах. – Какие пятна? Любимый, там ничего нет. Потолок двигается, вращается вместе с пятнами… Я падаю на кровать, Жанна бросается ко мне. – Амедео! Ее голос далекий, как будто он доносится с улицы. – Жанна… я не слышу… я не слышу твой голос… – Я здесь, любимый… я здесь. – Я тебя не вижу. Вся вселенная заключена в одном лице… в твоем. …Я слышу, как ее шаги удаляются, хлопает входная дверь. Она ушла. |