Онлайн книга «Принц Модильяни»
|
– Ты меня слышишь? Тебе нравится? – шепчут губы рядом с моим ухом. Чей это голос? – Тебе же очень нравится, правда? Голова кружится, я чувствую, что лечу назад, падаю. Внезапное видение: я во Флоренции, в пансионате, где был с матерью. Портье. Алкоголь. Мое первое опьянение. Сейчас в точности так же – комната вращается, – но это не только из-за алкоголя. Есть что-то еще, намного сильнее. – Открой глаза! Я должен найти силы посмотреть, где я. Веки тяжелые. – Итальянец, тебе нравится? – Он обрезан. У него член как у еврея. – Я много таких видела. – Итальянец, ты наслаждаешься? Я так возбужден… Мои руки хватают грудь, ягодицы, лица, волосы, которые бесконечно перемещаются вверх и вниз. Сейчас у меня в руках голова той, которая сжимает зубами; она не хочет, чтобы я тянул ее за волосы. – Открой глаза! Почему веки такие тяжелые? Я должен сконцентрироваться и постараться открыть глаза. Необычайное усилие, болезненное. И вот я вижу красный свет; возможно, это пламя свечей за бумажной или матерчатой ширмой пурпурного цвета. Музыка вдалеке. Тяжелое дыхание. Девушка с рыжими волосами сидит на мне верхом и целует меня. У нее большая и плотная грудь. – Тебе нравится? Скажи мне. Она замечает, что я открыл глаза, – и засовывает сосок мне в рот. – Доставь мне удовольствие. Соси. Я поворачиваю голову, чувствую, как колет в шее, затылке и под глазами. Вижу Мориса Утрилло, прислоненного к синей лакированной колонне, он курит очень длинную трубку. Он спокоен, расслаблен, умиротворен. Я пытаюсь его позвать. – Мо… Мо… Он не отвечает. – Итальянец, замолчи, наслаждайся! – Мо… Морис. Утрилло ограничивается взглядом в мою сторону; он смотрит на меня и слегка улыбается, не говоря ни слова. – Морис… Он наклоняется над пламенем керосиновой лампы, чтобы получше прикурить трубку. Мои глаза снова закрываются. Темнота. – Открой глаза! – Моя подруга хочет, чтобы ты кончил ей в рот. Кто же они такие? Как я могу быть напуган и возбужден одновременно? Я делаю усилие и снова открываю глаза. Вижу Мануэля на диване с двумя обнаженными девушками, но ему не плохо, как мне, – напротив, он очень спокоен и всем доволен. – Мануэль… – Почему ты разговариваешь? Ты хочешь своих друзей? Мы тебе не нравимся? – Мануэль… Чувствую, что мне в рот вливается жидкость; это абсент. Девушка, которая сидит на мне, передает его мне изо рта в рот. Другая тем временем продолжает сосать. Я не могу выплюнуть абсент и глотаю, между тем как язык девушки шевелится у меня во рту и потом в ушах. Я чувствую нестерпимую боль в левом соске – одна из девушек ногтями сжимает мне кожу, практически сдирает ее. Я невольно вскрикиваю. – Тебе нравится, да? Да, тебе нравится… – Мануэль! Я протягиваю руку в направлении Мануэля как призыв к помощи – но он расценивает это как приветствие, подает мне знак рукой в ответ и возвращается к любовным утехам. – Ты хочешь своего друга? Хочешь с ним заняться сексом? Девушка, сидящая на мне, впрыскивает еще абсента мне в рот, а потом засовывает свой язык по самое горло – так, что я не могу дышать. Я оглядываюсь вокруг, чтобы посмотреть, есть ли кто-то нормальный, – и вижу только Макса, который целуется с мальчиком лет восемнадцати. Они курят трубку, ласкают и трогают друг друга. Макс еще одет, а юноша уже обнажен. Почему я здесь? Я не помню. Я слышу, как где-то поодаль люди веселятся, кричат, смеются. Я пытаюсь посмотреть в глаза девушке, которая заставляет меня пить. – Кто ты? – Я твое наслаждение. Называй меня тем именем, которое тебе нравится. – Кто ты? – Я мамочка, которая покрывает тебя поцелуями. За моей спиной кто-то двигается и тяжело дышит. У меня нет сил, чтобы повернуться и посмотреть, кто это. Я слышу женский голос, который что-то говорит на неизвестном мне языке. По звучанию похоже на северный язык – голландский или немецкий. Я снова закрываю глаза – и чувствую, как поднимается волна… Такого со мной еще не случалось. Наслаждение все усиливается, я ощущаю почти боль в промежности, – и потом наступает освобождающее извержение. Я испытываю оргазм с непроизвольным спазмом всех мышц тела, я вытягиваюсь, изгибаюсь и кричу. – Да, итальянец, кончай! Наполни мне рот… Это длится несравнимо дольше, чем обычно; оргазм более сильный, он одновременно прекрасный и болезненный. Во рту снова абсент. У меня больше нет сил возражать и защищаться. Я чувствую, как мои глаза снова закрываются; теперь я доведен до изнеможения еще и сексом. Темнота, музыка вдалеке, тяжелое дыхание. Мышцы, которые только что были сведены, теперь медленно расслабляются. Через пару секунд на мне уже никого нет, и между ног – тоже. Девушки ушли. Я открываю глаза, все идет кругом. Красный свет, ширма, пламя керосиновых ламп. Теперь все кажется обыденным, ужасным и обыденным, – между тем как я ускользаю от самого себя во мрак. Я открываю глаза и вижу все то же, что и прежде. Тусклый красный свет, та же ширма. Рядом со мной никого нет. Я не знаю, сколько прошло времени. В голове сверлит боль, все немного плывет. Снова слышны голоса и музыка вдалеке. Я с трудом вспоминаю. Не знаю, как и почему я пережил тот кошмар наслаждения и боли. Я чувствую себя плохо. Я пытаюсь встать и замечаю, что полураздет: рубашка расстегнута, брюки спущены, один ботинок на мне, другой на полу рядом с матрасом, на котором я лежу. Я едва приподнимаюсь – и желудок тут же выворачивает наизнанку. Меня рвет с сильными позывами. У меня болят все мышцы, особенно грудная клетка. Я снова падаю на матрас, закашливаюсь, перевожу дыхание. В желудке теперь легче, и, возможно, я смогу попытаться встать. Я поворачиваюсь на бок, встаю на четвереньки; затем, наконец, поднимаюсь и привожу себя в порядок, натягиваю брюки, заправляю рубашку, надеваю ботинок. У меня кружится голова, я опираюсь на предметы поблизости. Я слышу музыку и голоса. Здесь определенно вечеринка. Я иду в направлении звука и шума. Я у кого-то дома, но не знаю, у кого; наверное, это одна из студий «Дельты». Я вижу картины, но не знаю, чьи они. Мне это неинтересно, я лишь хочу оказаться в знакомом месте и понять, что происходит. |