Книга Между черным и белым, страница 47 – Владимир Колычев

Матвей так говорит, у которого война по распорядку. То одно, то другое. И стреляли в него, и посадить пытались, теперь вот машину взорвали. Однако он обязательно решит все проблемы.

Теперь Василиса уговаривала только себя, тихонько закрывая за собой дверь в комнату.

Оксана где-то в доме. Нужно позвать ее, пусть будет рядом с детской. Василиса пойдет к себе, приляжет ненадолго. Хорошо бы позагорать у бассейна, но сейчас нельзя. Матвей усилил охрану. По периметру двора кружил вооруженный патруль, ребята молодые, озабоченные. Глупо и неприлично красоваться перед ними в купальнике.

Был еще маленький бассейн, в сауне, но это не интересно. Вот если с Матвеем там закрыться…

Подумав о муже, Василиса ощутила прилив настроения. Она даже ничуть не возмутилась, застав Оксану в компании с начальником смены.

Они стояли на террасе и о чем-то мило болтали. Артем придерживал ее за локоток, а она улыбалась, глядя на него из-под бровей.

Эти люди были так увлечены друг другом, что не заметили Василису. Ей пришлось кашлянуть в кулачок.

Артем умел держать себя в руках, внутренне напрягся, но внешне это его смятение чувств ни в чем не проявилось. Он всего лишь отстранился от Оксаны и повернулся к Василисе. Высокий парень, крупный, черты лица у него грубые, некрасивые, но далеко не отталкивающие. Было в нем что-то такое, располагающее к доверию.

— Оксана, Игнат заснул, — тихо сказала Василиса.

Оксана кивнула, потупила взгляд, осторожно, стараясь не задеть хозяйку, прошла мимо и скрылась в доме.

Она тоже не красавица, хотя и миленькая, тридцать четыре года, замужем. Вряд ли Артем собирался строить с ней серьезные отношения.

— Василиса Константиновна, вам нельзя выходить из дома, — вежливо сказал он, выразительно глянув по сторонам.

— Можно, — сказала она и качнула головой. — Но нежелательно.

— Да, нежелательно.

— И тебе можно с Оксаной. Но нежелательно.

— Это вы о чем?

— Дома удочки будешь забрасывать, а здесь у тебя должна быть служба и только служба.

— Так я по службе с Оксаной Анатольевной и говорил. Что за человек такой, хотел узнать.

— Хороший она человек. Других не держим.

— Это понятно. Но вдруг подводные камни?…

— Например, муж. — Василиса усмехнулась.

— Ну да, муж. — Артем согласно кивнул. — Обручальное кольцо у нее есть.

— И печать в паспорте.

— А в душе, в самой глубине? Нет у нее там мужа.

— Ты к ней в душу заглянул.

— Она дверь приоткрыла, а там… — Артем нарочно взял пазу.

— Что там?

— Холодная постель. Нет, я серьезно. — Он согнал улыбку с лица и приложил ладони к груди.

— Ты считаешь, что мне нужно это знать?

— Нет, просто поделился соображениями. Я же в ответе за вас, мне нужно знать, что за люди окружают вас. Нет, не скажу, что в чем-то подозреваю Оксану, но поговорить с ней нужно было.

Василиса усмехнулась, смерив парня скептическим взглядом. Вроде бы и правильно говорил Артем, но ее не убедил.

Она повернулась, чтобы зайти в дом.

Артем быстро, но плавно сорвался в места, ловко ее обогнал, открыл дверь и сам шагнул за порог вместе с ней.

— Василиса Константиновна, вы больше не выходите во двор, — сказал он.

— Я поняла.

Артем следовал за ней, и Василисе это не нравилось. Недовольство отразилось на ее лице.

— На самом деле все очень серьезно, — продолжал Артем.

— Я понимаю.

Матвей звонил ей недавно, сказал, что им грозит реальная опасность. Он усилил охрану, подъехали люди, но Артему совсем не обязательно было находиться в доме.

— На Матвея Андреевича совершено покушение.

— Как покушение? — встрепенулась Василиса.

Артем вдруг перестал раздражать ее. Ей очень захотелось присесть. Она даже ощупала рукой пространство вокруг себя в безотчетных поисках кресла или просто стула.

— Антон и Саня убиты, Миша ранен. Вы не знали?

— С Матвеем что? — сначала спросила, а потом подумала она. — Ну да, он же звонил.

— С ним все в порядке.

— Но его пытались убить.

Ситуация действительно серьезная. Враг будет наносить удар за ударом, пока не добьется своего. Возможно, опасность уже рядом или даже здесь, в доме.

— Что ты там про Оксану говорил? — вскинулась Василиса.

Оксану они наняли в Москве. Она жила здесь, иногда, раз в две-три недели, бывала дома. Такой режим ее вполне устраивал. К мужу Оксана особо не рвалась. А ведь и кольцо на пальце, и штамп в паспорте.

— Да нормально с ней все, — сказал Артем.

Но Василиса его уже не слушала, она со всех ног спешила к лестнице.

Оксану, конечно, проверяли, просветили со всех сторон и ничего подозрительного не выявили. Но вдруг с ней что-то не так? А ведь у нее на руках их с Матвеем ребенок.

Василиса поднялась по лестнице и облегченно вздохнула. Оксана сидела в холле, на диванчике. Включенная «радионяня» была у нее под рукой. Если Игнат вдруг проснется, то Оксана тут же последует к нему.

Все же окончательно Василиса успокоилась, лишь увидев Игната. Сын спал в кроватке, откинув левую ручонку и согнув в коленке правую ножку. В такой позе он чем-то похож был на Матвея с его широкой размашистой душой. Василиса мило улыбнулась и тихонько закрыла дверь.

Оксана смотрела на нее с заметной тревогой. Василиса успокоила няню. Это на нее нашло затмение, а Оксане беспокоиться не о чем. Если, конечно, она и дальше собирается честно исполнять свои обязанности.

А как еще эта женщина могла работать, когда ей платили хорошие деньги? То обстоятельство, что в душе у нее не было мужа, ничего не значило. Не всем же улыбается семейное счастье.

Семейное счастье улыбалось ей весь день беззубым ртом Игната. Вечером появился Матвей, большой, надежный, суровый, ироничный.

— Рассказывай! — потребовала Василиса.

— Да что рассказывать-то? Холодов объявил нам войну.

— Почему Холодов? Мы ему не мешаем.

— Глеб ему мешает. Он хотел убрать его моими руками. Ты же знаешь, у нас был конфликт. Можно сказать, из-за Лильки. Я должен был выяснить, кто мог меня заказать. — Матвей посмотрел в окно, как будто увидел там что-то интересное.

На самом деле он просто отвел в сторону глаза, чтобы Василиса не заметила в них ничего подозрительного. Сколько времени прошло, а Лилька до сих пор для них оставалась запретной темой.

— Сегодня ты снова был у Глеба, — сказала она, внимательно глядя на мужа.