Книга Что я сделала ради любви, страница 77 – Сьюзен Элизабет Филлипс

Боль постепенно сменялась гневом. Пора дать ему понять, что больше она не позволит управлять своей жизнью в тщетной надежде, что отец соизволит бросить ей крошки искренней привязанности. Прошлый месяц сделал ее другим человеком. Она натворила ошибок. Но это ее ошибки и никого другого не касаются.

— Ты не уговоришь меня на эту встречу, — решительно бросила она, не обращая внимания на бешеный стук сердца. — Я ее отменила.

Неужели у нее хватит смелости стоять на своем, или она снова позорно капитулирует?

— Ты о чем?

В горле Джорджи застрял комок, однако она быстро заговорила, с трудом выталкивая слова:

— Даже если Гринберг предложит мне роль, где мое имя будет написано перед названием фильма, я не соглашусь. Отныне я снимаюсь только в тех фильмах, которые интересны мне, а если тебе не нравится, что же… очень жаль. — Она громко сглотнула. — Не хочу обижать тебя, но так больше продолжаться не может. Вы с Лорой постоянно принимаете решения за моей спиной, а это недопустимо.

— Джорджи, это безумие.

— Я благодарна за все, что ты для меня сделал. И знаю, что ты желаешь мне добра и хочешь для меня блестящей карьеры. Но то, что хорошо для моей карьеры, не всегда хорошо для меня.

О Господи, только бы не заплакать! Нужно держаться сухо и деловито. Как обычно держится с ней отец.

Джорджи постаралась черпать силы в новообретенной решимости.

— Я хочу, чтобы ты отступил в сторону. Я сама позабочусь о себе.

— Отступить в сторону?

Она судорожно закивала.

— Понимаю. — На красивом лице отца не отразилось и тени эмоций. — Да… понимаю.

Она ждала холодности, снисходительности, уничтожающих аргументов. Их связывала только ее карьера. Без нее они чужие люди. Если она и дальше будет стоять на своем, между ними не останется вообще никаких отношений. Какая ирония! Полчаса назад она впервые за долгое время чувствовала себя свободно в обществе отца и вот сейчас должна потерять его навсегда. И все же она не спасует. Слишком жестокий урок она получила в браке с Лансом. Теперь она свободна от бывшего мужа. Настала пора освободиться от отца.

— Пожалуйста, пап… попытайся понять.

Он даже глазом не моргнул.

— Мне тоже жаль, Джорджи. Жаль, что дошло до такого.

И на этом все. Он ушел. Без единого слова. Ушел в гостевой домик, чтобы собрать вещи. Ушел из ее жизни.

Джорджи с трудом сдержала почти неодолимый порыв броситься за ним и потащилась наверх. Брэму, должно быть, было ужасно лень идти к себе в офис, поэтому он устроился у нее на диване, положив ногу на ногу и что-то чиркая на одном из планшетов Эрона. Джорджи остановилась в дверях.

— Кажется… я уволила отца.

Брэм поднял глаза:

— Кажется или точно?

— Я…

Она бессильно обмякла, схватившись за дверную ручку.

— Что я наделала!

— Ты просто повзрослела.

— Больше он никогда не захочет общаться со мной. А кроме него, у меня никого нет.

Джорджи выпрямилась. Все это ей осточертело!

— Я увольняю и Лору. Прямо сейчас.

— Вот это да! Кровавая баня Джорджи Йорк.

— Считаешь, я делаю ошибку?

Брэм отложил планшет.

— Думаю, ты не нуждаешься в чужих указаниях относительно того, как строить свою карьеру, и вполне способна делать это сама.

Джорджи была благодарна Брэму, но втайне хотела, чтобы он возразил ей… или согласился. Не был так равнодушен.

Он молча наблюдал, как она тянется к телефону. Ее тошнило. Кружилась голова. Она боялась, что ее вырвет. Впервые в жизни ей приходилось кого-то увольнять. Обо всем всегда заботился отец.

Лора сразу подняла трубку.

— Привет, Джорджи. Я как раз хотела вам звонить. Я не слишком рада отмене встречи, но пришлось это сделать. Думаю, вы сами должна завтра позвонить Ричу и…

— Да, обязательно. — Она уселась в офисное кресло Эрона.

— Лора, мне нужно вам кое-что сказать.

— Вы здоровы? У вас какой-то странный голос.

— Все в порядке. Но…

Джорджи невидящими глазами уставилась на стопку бумаг.

— Лора, я знаю, мы долго работали вместе, и я ценю все, что вы для меня сделали, но… — Она потерла лоб. — Я должна вас уволить.

— Уволить?

— Мне… мне нужно кое-что изменить.

Она не слышала шагов Брэма, но он стал осторожно поглаживать ее по спине.

— Я знаю, как трудно иметь дело с моим отцом, и не виню вас… правда не виню, но мне нужно… все начать сначала. С агентом, которого я найду сама.

— Понимаю.

— Мне… мне необходимо твердо знать, что я сама принимаю решения. И что с моим мнением считаются.

— Забавно. — Лора сухо рассмеялась. — Да, мне все ясно. Дайте мне знать, как только найдете нового агента. Я постараюсь как можно скорее передать ему дела. Удачи, Джорджи.

Лора повесила трубку. Никаких просьб. Никаких сцен. Джорджи снова стало плохо. Так плохо, что она припала лбом к столешнице.

— Как все это несправедливо! Отец устанавливал правила, я им следовала, а расплачиваться пришлось Лоре.

Брэм взял у нее трубку и положил на рычаг.

— Лора знала, что у нее ничего не получается. И должна была бы что-то предпринять, но ничего не сделала.

И все же…

Джорджи уткнулась лицом в руку.

— Прекрати. — Брэм сжал ее плечи и встряхнул. — Не сомневайся в себе.

— Тебе легко говорить. У тебя репутация человека безжалостного.

Она медленно встала.

— Мне очень нравится Лора, и, возможно, она была бы идеальным агентом для тебя. Если бы не взяла на себя роль служанки двух господ.

— Отец больше не захочет меня знать.

— Ну уж нет, такого счастья ты не дождешься.

Он присел на край стола.

— Итак, что стало причиной ядерной зимы Джорджи Йорк?

— Папа вдруг захотел поиграть в карты. А в бассейне брызгал на меня водой.

Она пнула корзину для мусора, но добилась только того, что больно ушибла большой палец ноги и рассыпала по ковру мусор.

— Черт бы все это побрал! — буркнула она и принялась собирать мусор обратно в корзинку. — Помогай, пока Чаз не увидела.

Носком туфли Брэм подтолкнул к ней комок бумаги.

— Позволь спросить кое о чем… из чистого любопытства: твоя жизнь всегда напоминала крушение поезда или мне довелось стать свидетелем особенно тяжкого периода?