Книга Две полоски для мажора, страница 23 – Алёна Черничная

— Нормальный я. Хренью не страдайте, пытаясь найти дыры в моем настроении.

Откинувшись на спинку стула, запихиваю ладони в карманы толстовки и расслабленно вытягиваю ноги вперед, задев кроссами, жующего обед, Поляка. А никаких дыр в моем настроении нет, потому что и настроения тоже нет.

В последнее время меня порой до скрежета зубов раздражает все. А сейчас конкретно: шум столовой вокруг; Карина, надувшая губы; хмуро смотрящий на меня Поляк и даже вон та рыжеволосая голова, мелькнувшая среди голодных студиков.

«Стоп. Рыжие волосы...» — оттормаживаю поток бессвязных мыслей, цепляясь глазами за яркое пятно в толпе.

На секунду оно пропадает из вида, а потом появляется снова. Обладательница длинной оранжевой копны делает поворот головой, и меня накрывает разочарование вперемежку с каким-то отвратно вязким чувством.

Блин! Это не она.

А вообще, где Соболевская? Я не могу вспомнить, когда последний раз пересекался с огненной макушкой и ледяными глазами. Уже точно несколько недель вижу только ее соседку по комнате, ходящую в гордом одиночестве. Подружки поругались? Хотя нафиг мне эта информация...

Сильнее сжимаю кулаки, спрятанные в карманах, закрываю глаза и делаю несколько резких поворотов шеей, разминая позвонки. Может, хоть так скину какое-то дурацкое напряжение в голове, в теле и в мыслях.

— Громов! — раздаётся рядом незнакомый девичий голос.

Распахиваю взгляд и моментально опешиваю. О-па-чки. Передо мной у нашего столика, воинственно выставив подбородок вперед, стоит та самая подружка - соседка Лики. А вот это уже интересно.

— И тебе прив-е-ет, — тяну слова и вопросительно смотрю на девчонку, медленно поднимая брови.

А заодно напрягаю извилины, пытаясь вспомнить имя. Вроде, это Настя.

— Есть разговор, — смело заявляет она.

— Говори. — не двигаюсь и продолжаю играть с первокурсницей в гляделки, в то время как Ден и Карина прям оживляются, наблюдая за нами.

Подруга Лики окидывает внимательным взглядом моих соседей за столиком, а потом весьма жёстко выдаёт:

— Нам надо поговорить без лишних ушей, Марк. Я сейчас твой мир переверну с ног на голову за секунду.

Ден едва не давится компотом, а в ошарашенном аханье Кары четко проскальзывает мат.

Мне совершенно не нравится ни тон, ни намёки этой юной мадам. Все ещё держа руки в карманах, я выпрямляюсь на стуле и, подаваясь к ней вперёд, цежу:

— Барышня, а я стесняюсь спросить: это что вообще за угрозы?

Но Настя не меняет своего монолитного выражения лица:

— Нам просто нужно поговорить наедине. И я думаю, ты должен понять, о ком пойдёт речь.

Если подружка Лики выглядит как танк, то вот после ее слов мне становится совсем неспокойно. Я зачем-то опять перевожу взгляд на чужую, рыжеволосую незнакомку, все ещё стоящую в очереди за едой. И дурное предчувствие внутри меня весело машет мне рукой... Черт!

— Я сейчас, — сухо бросаю Поляку и Карине через плечо, поднимаясь из-за стола.

Настя и я молча выходим из столовки. И находим более ли менее укромное место за ее углом.

— Что за тайны, которые прямо сейчас поменяют мою жизнь? — подперев плечом стену, я раздраженно усмехаюсь.

Но вместо ответа получаю от Насти в руки лишь свернутый в несколько слоев листок бумаги.

— Это лекарства, которые нужны Лике. А ниже адрес, куда ее положили.

Чувствую, как мои глаза, расширяясь, лезут на лоб. Лекарства? Лику куда-то положили? Внутри все натягивается до неприятного першения в горле.

— Чего? — хриплю я, с откровенным недопониманием смотря то на сложенную бумажку у себя в руке, то на соседку Рыжика.

— Лика уже несколько дней как в больнице.

— Та-ак, понятно, — шумно выдыхаю, стараясь сохранять невозмутимость вопреки нарастающему гулу сердца, — а я здесь при чём?

— Она там из-за тебя, — глаза Насти холодно сверкают.

В моей голове проскальзывает одна сплошная нецензурщина. И если бы не мерзопакостный ком, придавивший мне язык, то девичьи уши рядом отсохли на хрен.

— Да твою ж. — оттолкнувшись плечом от стены, нервно взъерошиваю ладоням волосы, качая головой. — Лика что-то пыталась с собой.

— Громов! — резко обрывает меня подружка Соболевской. И смотрит чуть ли не с отвращением. — Ну и самомнение у тебя, конечно, если ты считаешь, что кто-то из-за тебя с собой что-то делать будет. Адрес посмотри на листке.

Не пререкаясь, я тут же разворачиваю лист и вчитываюсь в буквы.

— В смысле первое отделение гинекологии? — возвращаю взгляд обратно на Настю, понимаю, что вот сейчас конкретно затраиваю.

Гинекология, я и Лика... Где связь-то?

— Ты ещё и тупой, — вздыхает она и чуть тише добавляет. — Короче, она не собиралась тебе говорить, но сейчас, мне кажется, уже не до гордости. Лика беременна. От тебя беременна, Марк.

И резко развернувшись на каблуках, Настя просто уходит, оставляя меня, не слышащего, не дышащего, растерянного и окаменевшего, на месте.

Стоя посреди шумного студенческого потока, я осознаю лишь одно.

Охренеть. Эта девчонка ведь реально оказалась права.

Она только что всего за секунду просто перевернула мой мир ко всем гребаным чертям...

& & &

Поляк: «Жесть. И чего думаешь теперь делать ?»

Массирую пальцами переносицу, прижимаясь затылком к подголовнику сиденья. Под монотонный стук дождя по крыше авто, я пытаюсь собрать все воедино, но быстро понимаю, что это гиблая затея. Я в полном раздрае, поэтому пишу в смс Дэну правду:

«Понятия не имею. Полчаса торчу в тачке у ворот больницы»

Поляк: «Предложи аборт и не парься. А надо было всего лишь натянуть на себя презерватив»

От ответа Поляка мои желваки под скрип зубов устраивают танец. А пальцами я остервенело долблю по буквам. Во мне закипает злость. Хочется пробить ей экран. Учить он меня ещё будет.

«Херасе ты умный! Да, мы не предохранялись. И мне с ней было так по кайфу, что забил я на тупые резинки. Голову потерял. Думал, что успел вытащить. Обломался, прикинь ?»

Поляк отвечает лаконично, но емко, приправляя сообщение смайлом поднятого среднего пальца: «Истеричка».

— Да иди ты в пень, — фыркаю телефону и швыряю его на пассажирское сидение.

Слова Насти выбили из колеи. Последние несколько часов меня мысленно швыряет от берега под названием «да ну что за бред?» к берегу «жёстко влип».

И я ещё не знаю, куда нужно пришвартоваться. Пока что тяну время у входа в один из корпусов городской больницы.

А иди туда настолько стремно, что сижу в машине ещё минут двадцать. Маюсь по полной программе: тычусь лбом в руль, ерзаю по сидению и даю себе идиотские установки по типу «как только закончится дождь, я выйду».