Онлайн книга «Попытка – не пытка»
|
Как ни странно, но последние слова показались мне наиболее убедительными. Конечно, сказать о любви в такой момент у него язык не повернулся, но и оговорки было вполне достаточно. А действительно, если посмотреть на это с его стороны, то все выглядит вполне нормально. Наша разница в возрасте его вообще не трогает, так как он этим, что называется, избалован. Внешне я не хуже этих всех киноактрис и балерин, а это ему для статуса очень даже подходит – в люди не стыдно вывести. А что касается международных приемов да театров, так это я запросто! Даже с удовольствием. И вообще, не жизнь, а сказка! Пришла на десять часов, женой поработала, на параде засветилась – и обратно! Поняв, что уже слишком долго выдерживаю паузу, я сказала: – Ты не можешь не уговорить. Тебе бессмысленно сопротивляться. Я согласна. Но у меня нет паспорта. Только поддельный документ Ворошилова, да и тот на Лубянке отобрали. – Ну и отлично! – Он налил нам еще саперави и после того, как мы выпили за совместную жизнь, сказал: – Значит, в ближайшие дни мы этот вопрос решим. Я кивнула: – Да. Твоими большевистскими темпами!.. * * * Утром я появилась в 2010 году с блаженной улыбкой на лице и с грандиозным букетом в руках. Выспавшийся Натаныч уже встал и чем-то гремел на кухне. Я пошла к нему и остановилась в проеме. – Привет! – Видимо, собираясь готовить свой любимый омлет, он вытащил из холодильника два сырых яйца. – А что такая торжественная? В ВКП(б) вступила? – Я замуж выхожу. Яйца упали на пол и, хряснув, растеклись двумя липкими лужицами. Если бы Натаныч имел привычку выражаться при мне так, как он это делал в мужских компаниях, то я, несомненно, выслушала бы изысканную многоступенчатую тираду. Но он не отступил от собственной нормы поведения и, без толку пытаясь подобрать хоть какие-то слова, замычал. Глядя на его потуги, я засмеялась: – Принимаю твои поздравления. Вижу, что ты за меня очень рад! Спасибо большое! Мне надо быть в 1937-м послезавтра в десять вечера. Поэтому я приду к тебе сегодня часов в девять. Ладненько? Неожиданно он обрел дар речи: – Может, ты перед этим к психиатру сходишь? У меня есть профессор один с мировым именем, он таких, как ты, хорошо лечит. Неврозы всякие, расстройства душевные… – А мне не надо, Натаныч, – улыбнулась я. – Меня здесь нет. И неврозов тоже нет. Я тут вообще только потому, что машина времени дольше десяти часов не работает, и потому, что у меня здесь сын живет. Все, пока-пока! – Я помахала ему, забрала ноутбук и ушла. Дома я распределила букет по двум трехлитровым банкам и, расставив их по углам, села пить кофе. Минут через десять, услышав мое копошение, в дверях появились Глеб и Маша с подозрительно напряженными лицами. «Только бы он не завел сейчас разговор о моем моральном поведении», – подумала я и на всякий случай расплылась в улыбке: – Ну что, как дела? Почему тоска в глазах? – Мама! Нам надо серьезно поговорить! – заявил Глеб и одернул Машу, которая было попыталась заулыбаться мне в ответ. «Сейчас он прямо при ней начнет выяснять, в каком розарии вырастили эти цветы. А потом обидится и не будет до вечера со мной разговаривать». Я обреченно прислонилась к стенке и вздохнула: – Глеб. Только не надо спрашивать меня о здоровье Теодоро Обианга Нгема Мбасого. Ему уже лучше. Он предложил мне стать его третьей женой. Но я отказалась – подожду, когда захочет сделать меня первой… В ответ он возмущенно показал на меня Маше: – Вот! Я тебе говорил! И так всегда. Шутки у нас такие. Мама!!! – Что? – снова улыбнулась я, вспомнив, как Сталин уговаривал меня выйти за него замуж. – Мама! Ты скоро будешь бабушкой! – почти выкрикнул он и плюхнулся за стол, усадив рядом с собой Машу. Они смотрели на меня так, как будто бы это у нас тут на дворе стоял 1937 год, а я была пресловутым наркомом внутренних дел. Да, сегодня на редкость удачный день! Если меня вчера и мучила совесть, что из-за своих путешествий я совсем позабыла про сына, то сейчас этим ошеломляющим известием они мне просто руки развязали. Теперь их срочно надо поженить, а мне имеет смысл некоторое время тут не мешаться. И тогда! Тогда я смогу с легким сердцем исполнять роль первой леди Советского Союза, сопровождая Сталина на приемах и государственно важных мероприятиях! – Ты так и будешь молчать? – напрягся Глеб. – Ой, я так рада! Это прекрасная новость! – Я полезла к ним через стол обниматься. – А когда свадьба? – Ну, мы пока решили просто вместе пожить, – подала голос Маша. Я уставилась на Глеба: – Это как вообще понимать? А? Это ненормальность какая-то! У меня внук будет, а вы расписываться не собираетесь? Или я что-то упустила? – Ты как-то несовременно мыслишь, – вякнул он. – Все эти штампы… Это лишнее… – Маша! – посмотрела я в ее огромные синие глаза. – Ты с ним согласна? А родители знают? Они говорили мне, что мечтают тебя в белом платье увидеть. Она скосилась на Глеба: – Ну, это у нас такой план был. Мы боялись вас напугать. Поэтому решили постепенно к этому вопросу подходить… Мне стало понятно, что еще немного – и это я, а не Глеб обижусь и не буду с ними разговаривать. Идиоты какие-то! – Все! – Я встала, быстро вымыла чашку, и сурово посмотрела на них. – Отправляетесь в ЗАГС, Дворец бракосочетаний… Куда угодно идите! Только чтобы к вечеру передо мной лежало неоспоримое вещественное доказательство того, что у меня не какой-нибудь непонятный, а нормальный законнорожденный внук будет! В ответ они дружно расхохотались. Я удивленно посмотрела на них: – Что такое? Я смешное что-то говорю? – Мам… – сказал Глеб, успокоившись. – Ты за последнее время сколько раз свой любимый фильм про Вторую мировую посмотрела? Я пожала плечами: – Один, кажется. – А что же ты тогда говоришь-то со сталинским акцентом? Я махнула на них рукой и, смутившись, ретировалась. Кое-как переварив все события, обрушившиеся на меня за последние часы, я поняла, что дико хочу видеть Ольгу, с которой мне не терпелось поделиться новостями про Глеба с Машей и информацией о грядущих переменах в моей личной жизни. И дернуло же ее умотать на целых три недели! Я повздыхала и заставила себя сесть работать, чтобы хоть как-то подправить свое печальное материальное положение. Я загрузила ноутбук. Оказалось, что на его рабочем столе появились две иконки – временные программы Натаныча. Может, ткнуть и посмотреть, что будет? Хотя… Он же говорил, что поставил на них свою защиту. Значит, уж лучше не трогать… Открыв файл с описанием нового жилого комплекса в Анталье, я села переводить. Голова моя была занята лишь 1937 годом, поэтому дела продвигались туго. Примерно через полтора часа я решила передохнуть и вышла на балкон. В этот момент у меня зазвонил мобильный: |