Онлайн книга «Сердце бури»
|
Его лицо стало жестким. Нельзя стоять на улице, задавая вопросы, которые мучили тебя последние пять лет, просто потому, что городские власти изменили название улицы; нельзя, чтобы это влияло на твое будущее. Нет, подумал он и впервые ясно осознал: уход из политики, возвращение на ферму в Арси – химера. Я солгал Луизе: возврата быть не может. – Слава Богу, – сказала Люсиль. – А я уже думала ехать за вами в Арси. Она коснулась губами его щеки. Он приготовился с пристрастием расспросить ее про Камиля и Робеспьера, а вместо этого сказал: – Как вы прекрасны. А я надеялся вас забыть. – За пять недель? – Разве вас забудешь. – Он заключил ее в объятия. – С вашей стороны очень любезно так обрадоваться моему приезду. Зря вы не поехали в Арси, я был бы счастлив. – В отличие от Луизы. И вашей матушки. – Это помогло бы им найти общий язык. – Понимаю. Все настолько плохо? – Настоящая катастрофа. Луиза слишком молода, слишком большая неженка и слишком дурно сложена. А как поживаете вы? – Господи, все так запутано. Она попыталась выскользнуть из его объятий, но он только крепче сжал руки вокруг ее талии. Какая она сильная, какая непокорная. Ничего не боится. – Вы, случайно, не беременны, Лолотта? Она мотнула головой: – Слава Богу, нет. – Хотите, я подарю вам еще сына? Она подняла брови: – Для этого у вас есть прелестная молодая жена. – Я способен доставить наслаждение не одной женщине. – Я думала, от меня вы отказались. – Ничего подобного. Вопрос чести. – Но вы уже отказались, до вашего отъезда. А теперь я восстановил силы, подумал он. – Попытка не удалась. Нельзя перестать любить. – Но вы же не любите меня. Вы хотите меня заполучить и разболтать об этом всему свету. – Это лучше, чем болтать о том, чего не было, как остальные. – Вы правы. – Она прижалась лбом к его груди. – Я была глупа, не правда ли? – Еще как. Но поздно, ничего не исправить. Теперь наши жены ничему хорошему о вас не поверят. Хоть раз будьте честны и разделите со мной ложе. – Вы за этим пришли? – Не совсем, однако… – Рада слышать. Я не намерена вам уступать, к тому же недавно пришел Камиль, бросился на наше ложе и предался каким-то ужасным раздумьям. Он поцеловал ее в макушку. – Посмотрите на меня. – Он вспомнил, что полчаса назад обратился с этими же словами к жене. – Говорите, что не так. – Все не так. – Я разберусь. – Прошу вас, разберитесь. Камиль лежал, зарывшись лицом в ладони. – Лолотта? – спросил он, не поднимая головы. Дантон сел на кровать и провел рукой по его волосам. – О Жорж. – Вы не удивлены? – Меня теперь ничем не удивишь, – грустно промолвил Камиль. – Продолжайте, это лучшее, что случилось со мной за последний месяц. – Тогда уж за всю жизнь. – Вы получили мое письмо? – Какая разница. – Действительно. Теперь понимаю. Он перевернулся и сел на кровати. Дантон вздрогнул. За пять недель фальшивая зрелость – итог последних пяти лет – слетела с Камиля, и на него снова смотрел испуганный, встрепанный мальчишка из восемьдесят восьмого года. – Филиппа казнили. – Герцога? Да, знаю. – Шарля-Алексиса казнили. Валазе на моих глазах закололся кинжалом. – Я слышал. До меня доходили новости. Но довольно об этом. Расскажите мне о Шабо и его людях. – Шабо и двух его приятелей изгнали из Конвента. Они под арестом. Депутат Жюльен сбежал. Вадье задает вопросы. – Вадье, сейчас? Какие вопросы? Глава Комитета общей безопасности славился тем, что мог выбить признание из любого подозреваемого. Люди прозвали его «инквизитором». Ему было около шестидесяти, длинное желтое лицо, длинные желтые узловатые руки. – О вас. О Фабре и вашем приятеле Лакруа. Маленькая печальная исповедь Фабра лежала у Дантона в кармане. Фабру конец… хотя сам он об этом еще не догадывается. Да, он собственной рукой внес дополнение в правительственный документ, и документ был издан с этим дополнением. А потом чья-то рука снова внесла дополнение в дополнение… Даже думать об этом было утомительно. Вероятно, можно обвинить Фабра в подделке документов – обычном уголовном преступлении, а не в чем посерьезнее. Судя по всему, Робеспьер понятия не имеет, что происходит. Дантон вслушался в слова Камиля. – Вадье решил, что нашел способ копнуть под вас, Жорж. Я бегаю от Фабра. Полицейский комитет занялся Шабо. Разумеется, он разоблачал заговор. Сказал, что притворился пособником, чтобы докопаться до корней. Никто ему не поверил. Фабру поручили составить отчет об этом деле. – Об Ост-Индской компании? Фабру? Все превращается в полный абсурд, подумал Дантон. – И о его политической подоплеке. Робеспьера не волнуют махинации на бирже, ему важно знать, кто за ними стоит и откуда идут указания. – Но почему Шабо не выдал Фабра – что ему стоило заявить, что Фабр с самого начала был с ним в одной шайке? – А что ему это даст? Ну арестовали бы обоих. Поэтому Шабо молчал, надеясь на благодарность Фабра, надеясь, что тот обелит его в своем отчете. Еще одна сделка, только и всего. – Шабо действительно верит, что Фабру удастся остаться незапятнанным? – Они надеются, что вы воспользуетесь своим влиянием, чтобы его выгородить. – Ну и дела, – промолвил Дантон. – А сейчас все еще хуже. Шабо донес на Фабра и остальных – единственное спасение, что никто ему не верит. Вадье допросил меня. – Вас? А не много ли он о себе возомнил? – О, все было по-дружески. Беседа двух патриотов. Он сказал: гражданин, никому и в голову не придет заподозрить вас в махинациях, но, возможно, вы где-то сплутовали? Мол, расскажите сразу, и у вас полегчает на душе. – И что вы им сказали? – Немного. Я расширил глаза: о чем вы, я сплутовал? В тот день мое заикание было особенно сильным. Я постоянно упоминал в разговоре Макса. Больше всего Вадье боится его разозлить. Он понимает, что, если на меня надавить, я нажалуюсь Робеспьеру. – Вы поступили правильно, – угрюмо проговорил Дантон. Впрочем, его проблема в другом – дело не в Фабре, дело в совести Камиля. |