Книга Женаты по договору, страница 84 – Татьяна Серганова

Кажется, что-то даже говорил, но я не могла расслышать, даже если бы очень сильно захотела.

Пришла в себя только когда внезапно почувствовала, как муж слегка качнулся в сторону и тут же постарался выправиться.

Подняв мокрое от слез лицо, впилась взглядом в демона, вспоминая, что он вообще-то ранен.

— Ты зачем встал? — прохрипела я, отступая назад.

Мейнор выглядел не так чтобы очень плохо, но явно не хорошо. Кожа бледная с зеленоватым оттенком, губы белые, глаза с лихорадочным блеском и темные тени под ними.

— Тебе нельзя. Пойдем… пойдем я тебя провожу.

Быстро стерев слезы, я подхватила Мейнора под руку и вывела из комнаты.

Лишь на пороге не выдержала и обернулась.

Папа уже не дергался и не пытался вырваться, лишь часто дышал, бешено вращая глазами и вновь что-то бормотал.

— Все будет хорошо, — тихо, но уверенно произнес муж. — Мы обязательно ему поможем.

Я лишь кивнула, продолжая путь.

Комната Мейнора была соседней.

Он тяжело опустился на узкую кровать и лег на подушки, сморщившись от боли.

Я тут же села рядом на самый краешек, осторожно касаясь пальцами его лица, убирая непокорную прядку со лба, проведя по скулам, коснулась сухих губ.

— Ты так напугал меня.

— Я же обещал, что вернусь, — отозвался он, поймав мою руку и поднеся к губам.

— Я чувствовала, что тебе плохо. Не знаю как, но чувствовала. Всю ночь промучилась от тревоги и страха.

— Прости…

— Не смей так больше рисковать, слышишь?

— Не буду, — тут же согласился муж, целуя каждый пальчик по отдельности.

— Понимаю, ты грозный воин, привыкший сам все решать. Сотню лет прожил один, но теперь есть я… привыкай.

— Уже привык, — улыбнулся и слегка сморщился.

— Больно? — тут же спросила я, сразу забыв про все нотации.

Заглянула в темные глаза, в глубине которых еще виднелись отголоски боли.

— Нет, все хорошо.

— У меня же кроме тебя никого нет. Да, есть папа и… Алесса, если она сможет простить меня. Но это не одно и то же. Ты моя жизнь, Мейнор. Без тебя я не смогу.

Это было почти признание в любви, на которое я все не могла решиться.

— Обещаю, это больше не повторится.

— Я постараюсь тебе поверить, — вздохнула я и даже попыталась улыбнуться.

Правда не очень удачно.

Мейнор сразу почувствовал мое состояние.

Подался вперед, проведя ладонью по щеке.

— Ты в порядке?

Я не сразу ответила.

— Насколько это возможно в сложившейся ситуации. Ты едва не погиб, рискуя жизнью и играя роль подсадной утки. Папа спасен, но он… практически лишился рассудка. И мне страшно от мысли, что он уже никогда не станет прежним. А Брэндон… — Я тяжело сглотнула, смаргивая подступившие слезы. — Мертв. Ты прав. Оставлять его в живых было бессмысленно. Им нужен был только отец. Но я так надеялась.

— Мне жаль.

Мейнор осторожно смахнул большим пальцем слезинку, застывшую на ресницах.

Я кивнула, устраиваясь поудобнее.

— А теперь рассказывай. Что там случилось? Что удалось выяснить.

— Хорошо, — ответил он, вновь откидываясь на подушки.

Рассказ Мейнора был коротким. Даже слишком. У меня создалось впечатление, что он специально многое от меня утаил, чтобы не волновать еще больше.

— Маг ненавидит вас с герцогом, — закончил Мейнор.

Я лишь пожала плечами.

— Конечно, ненавидит. Иначе бы не похитил отца, не пытался меня убить столько времени.

— Нет, Ник, ты не понимаешь. Это личная ненависть. Не чей-то приказ и жажда власти. Его это мало интересует. Он хотел убить вас, сломать. Уничтожить. Взгляни на своего отца. Его пытали самым жутким и изощренным способом, уничтожая сознание. И это явно не ради печати.

— Почему? За что?

— Ты мне скажи. Был ли в твоей жизни какой-нибудь… поклонник, которому отказали в грубой форме, унизили или что-то еще? Какой-то очень личный враг.

Я задумалась на мгновение и нерешительно покачала головой.

— Не было никого. В моей жизни… как-то сразу появился Филипп. Наши отцы сразу дали согласие на брак. Другой вариант даже не рассматривался. О чувствах Эннигана, — а я сомневаюсь, что они вообще есть! — я узнала лишь от него самого. О том, как сильно нас ненавидел Форман, которого отец не выбрал в наследники, я узнала по факту.

— Значит никто не приходит на ум?

Я снова задумалась на несколько секунд.

— Нет. Прости, что не могу помочь.

— Ты не виновата.

— Пойми, отец тщательно ограждал меня от общества. Я посещала лишь самые важные и главные мероприятия, от которых нельзя было отказаться. Папа настаивал, чтобы я почти все время проводила в академии и занималась учебой, а не светскими балами и званными ужинами. Если кто-то и был, то мне это неизвестно.

— Понятно. Кстати, еще один плюс в нашей с ним встрече все-таки есть. Мне удалось его ранить.

— Ранить? А разве он не может залечить рану?

Мейнор улыбнулся.

— Эту не может. Встав на сторону темной магии, посвятив себя и всю жизнь Пустоте, он стал её частью. Раны, нанесенные мечом Света, для него опасны. Их нельзя залечить обычными способами. Они будут долго болеть, нарывать и кровоточить.

Я нахмурилась, касаясь пальцами виска, словно пытаясь прогнать накативший спазм.

Что-то такое промелькнуло в голове. Что-то важное.

— И куда ты его ранил?

— В грудь.

— Грудь? — Я подалась вперед. — Сегодня утром ко мне заходил принц. Задавал вопросы о том, где ты, что с тобой и когда будешь. Рассказал о вылазках и облавах, которые были ночью. Это же ты послал дознавателей и Каргерайга?

— Я. И что Гаэтар?

— Когда он вставал с кресла, то схватился за грудь. Было видно, что ему больно. А вдруг… вдруг это он тот самый темный маг? Вдруг это он хочет избавиться от короля и сам занять трон. Мечтает снять проклятье крови, которое лишает его рассудка, — быстро затараторила я.

— Это не он, — спокойно ответил Мейнор.

— Почему ты так уверен? Ведь такой вариант нельзя исключать. Он ведь идеально подходит. Кто заподозрит принца в организации переворота и покушениях? Может и роль пьяницы и неудачника выдуманная. Еще одна маска на его лице. Знаешь, я ведь долго думала о тех нападениях на транспортировке драгоценных самоцветов. Ведь единицы знали о времени, месте и ценности груза. Папа редко кому доверял. А они знали. Выходит, этот кто-то из близкого окружения или наделенный властью.