Онлайн книга «Времена года. Золотое лето»
|
– Я догадываюсь. И тоже тебя люблю, дочка. Жду приглашения, а то хозяйство надолго не оставишь… Анна попрощалась и долго смотрела на зажатый в руке телефон. Вот ведь как бывает. Ее отец ее любит. Даже пусть это другой мир – ей повезло. Они поженятся с Борисом. И обязательно съездят в свадебное путешествие. А потом… Слезы все-таки закапали на прозрачный экран. Анна помнила, что должна их оставить. Но как же это тяжело. Как больно. Она справится. А они справятся без нее. Но правильные слова не приносили утешения. И слезы текли и текли, и почему-то не заканчивались. Спасибо тебе, Хелла. Меншиков, Свободные герцогства – И вот это – ВСЕ?! Доктор Ромарио и поверить не смел. Сидит, понимаешь, в банке тварь страшенная и бессмысленная, таращится своими лупешками и, наверное, еще и ядовитая. Врет купец! Точно!!! Но… лекарство-то помогает?! – Вот те Творец истинный! – осенил себя знаком Федор Михайлович. – Не вру! И выложил на стол еще и большую коробку. Ее величество рассказывала, называется это не по-человечески: «презентация». А по-нашему, по-русински, товар надо лицом показать. Вот и стараемся. В первом отделении была медведка – уже дохлая. Во втором она же, но обработанная и высушенная. В треть- ем – частично перетертая, в четвертом уже конкретно порошок… Ну, тут и доктор поверил. – Невероятно! Федор Михайлович улыбнулся, успешно спрятав это в роскошной бороде. – А все ж таки она работает. Али нет? Доктор Ромарио кивнул: – Еще как работает! У меня восемнадцать детей в клинике, так вот! Ни у одного нет ухудшений. А улучшения есть у восьмерых. Еще двое практически выздоровели. И я посоветовал их родителям сухой и теплый климат. Федор Михайлович кивнул: – Да, так оно, поди, и правильно. Доктор поворачивал банку, влюбленными глазами глядя на медведку. Та смотрела на доктора с подозрением. Ходят тут всякие… с которыми гнезда не построишь! – Федор Михайлович, миленький, я уже и заявки подал, и землю приобрел, благо нам не фабрику строить, нам пока начать, потом развернемся. И даже первоначальные здания уже есть. Но вы мне главное скажите! – Что именно? – насторожился купец. – Откуда вы секрет узнали? Федор Михайлович, вы поймите, я ж рискую. Мы сейчас производство запустим, а там и хозяин объявится, а глядишь… суды пойдут… Ради детей я и не на такое пойду, но знать-то надо. Жом Меншиков погладил бороду. И раскололся: – Секрет сей доверила мне лично императрица Анна Петровна. Доктор открыл рот. Закрыл. Задумался. – Императрица? – В Русине сейчас неспокойно, тяжко, тошно и грустно. Случается и так, что дорожки пересекаются, – намекнул купец. – И я оказал ее императорскому величеству определенную помощь, за что меня и отблагодарили фамильным секретом. Дело было не совсем так. Но разве это важно? Нет, не важно… Доктор прикинул так. Прикинул этак. Выходило по-любому неплохо. Императорская семья-то с ним судиться точно не будет. А доходы… О, доходы даже сейчас превосходят любое воображение. Ладно еще – дети. Тут доктор просто физически не мог драть три шкуры… ладно. Не со всех родителей. С некоторых драл, а чего б и не, коли те не обеднеют? А вот со взрослых, да с богатых… Будем разводить полезную зверушку. О том, что медведка вообще-то садово-огородный вредитель, да еще какой пакостный, доктор не думал. И о том, что пахотной земли в Герцогствах и так мало – тоже. Так что… Кровохарканье он, конечно, лечил. И славу себе снискал. А вот экономику Герцогств подорвал, и достаточно сильно. Потому как медведка жрала все. И не задумывалась. Но это еще в будущем. А в настоящем… Подумал доктор, подумал, да и предложил: – Ежели лекарство назвать в честь вашей императрицы? Или Русины? Федор Михайлович задумался. А что? Не в честь же медведки его называть? Перебьется, тварь бессмысленная… – Анин? Воронин? Русин? Так, в результате долгих и мучительных раздумий на свет появился препарат «Анворин». Русина, Звенигород Авантюра? Да еще какая! Но где ж Чернову было удержаться? Вот никак! Нереально просто! Тут Никон убегает, недобитый. Тут огрызки его войска, ну и «кабаны» отходят в нестройном беспорядке. И тут – стоять на месте и ждать? Это – нереально! Надо догнать и добить! Обязательно надо! И Чернов сорвался в погоню. Да так душевно сорвался, что остановился уже у предместий Звенигорода. Шел по железной дороге, вышел к Торфяновке, да там пока и застрял. Ополчение тоже не дремало. Пламенный укрепился в Звенигороде и вцепился в окрестности мертвой хваткой. Да и Броневой не дремал. Прикрыл отступающих, не дал додавить окончательно. Чернов подумал, для начала перерезал железную дорогу (одна из многих, ну да ладно, хоть так!) и принялся окапываться в ответ. Оборудовать блиндажи, брустверы, пакостить, как только мог. Перехватывал снабженцев, которые шли в Звенигород с продуктами, – самому мало! Понятно, Броневой этого стерпеть не мог. И предпринял попытку избавиться от врага, пока тот не слишком укрепился. Сорняк проще молодым дергать. * * * – Вот Торфяновка. Вот железная дорога. Если по ней пройдет поезд и ударит… – Жом Броневой строил планы наступления. Никон смотрел хмуро, но понимал – другого выхода нет. Драться надо. Бронепоезда тоже были, но рисковать ими Броневой не считал нужным – пока. А мы будем наступать под его прикрытием, вот отсюда. А еще… Конечно, кавалерия. Кто же еще может так хорошо испортить настроение врагу? Налететь, порубить, поджечь, напакостить – и удрать? Только кавалерия. Броневой с удовольствием привлек Счастливого, с остатками его войска, и не прогадал. Да, строевая у «счастливчиков» хромала на все четыре ноги. Дисциплина? Это такое матерное ругательство? Честь, совесть, какой-то кодекс – тоже нет. Но вот в налетах им равных не было. Укусить, увернуться, удрать… Этот девиз можно было вышить на их знамени, вместе с благородным зверем-шакалом, если б Никону вообще пришла в голову идея с девизом. Но – не пришла. Тигр им нравился больше. |