Книга Разоблачение Клаудии, страница 67 – Дэниел Киз

– Дэн, вы не можете так со мной поступить! Все должно идти своим чередом.

– Как говорил Рэтт Баттлер, «Честно говоря, моя дорогая, мне наплевать»…

Клаудия по-детски засмеялась и показала на меня пальцем.

– Кларк Гейбл из «Унесенных ветром»… Да?

Я невольно смутился от такой детской непосредственности.

– Да, Клаудия.

– Я два раза видела его по телевизору!

Я представил, как она сидит одна в постели, подоткнув дверь кухонным ножом, и смотрит старые фильмы. Гнев мой иссяк. Я вздохнул.

– Чего вы хотите от меня, Клаудия?..

Она недоуменно вскинула брови.

– Чтобы вы продолжали работу, естественно. Все получится. Уж если что я могу сказать о вас, Дэн, так это что вы никогда не сдаетесь. Вы докопаетесь до правды, чего бы вам это ни стоило. Беда в том, что я почти не помню те дни. А когда я чего-то не помню, то пробелы заполняю сама и потом не могу сказать наверняка, где настоящие события, а где вымышленные.

– Психологи называют это конфабуляцией.

– У психологов для всего найдется название, – небрежно взмахнула рукой Клаудия. – В общем, я могу рассказать только то, что помню… или что мне кажется, будто я помню. А вам придется самому разбираться, что реально, а что нет.

– Замечательно, – буркнул я.

– У вас все получится, – заверила она.

Я долго сидел, обдумывая ее слова.

Ни на этой неделе, ни на следующей, ни еще через две я не узнал ровным счетом ничего нового. Каждый раз, когда я пытался мысленно вернуть Клаудию в дом Макканов, она словно бы замыкалась в себе. Но однажды жарким душным вечером, когда мы обсуждали какие-то мелочи, я вдруг вспомнил, что хотел задать Клаудии один вопрос по материалам досье, которое получил от Дэвида Лонга, ее адвоката, и того интервью, которое Клаудия давала телерепортеру по имени Дэйв Лейман.

– Я хочу кое-что уточнить.

Она наклонилась ко мне, заметно посерьезнев и сжав кулаки.

Я показал ей записку, написанную рукой Лонга.

– «Почему она сказала Дэйву Лейману, что пыталась связаться с Макканом через Кристин Хердман»?

Клаудия удивленно посмотрела на записку и вдруг просияла:

– Так и было! Я пыталась его предупредить!

– Как именно?

– Звонила Микки в клуб.

– И что случилось?

– Телефон был занят. Я снова набрала, но там опять не ответили.

Я оперся на спинку, поглядывая на Клаудию. У нее был вид ребенка, которому только что вручили долгожданный подарок.

– Я помню… помню!..

Очень медленно я спросил:

– Что вы помните?

– Как звонила Крисси предупредить, что Микки в опасности.

Несмотря на всю свою проницательность, Клаудия явно не понимала, к чему я клоню. Я затаил дыхание и ждал, когда же ее осенит.

– Значит, Клаудия…

Та бестолково хлопала глазами.

– Что?

– Что вы заранее знали о планируемом убийстве.

Она замерла, глядя мне в глаза.

– То есть ваша история о том, что про убийство вы узнали уже после, как подслушали разговор Гэри и Бобби, не имеет смысла.

Клаудия была похожа на лань, загипнотизированную яркими фарами несущейся на нее машины – насмерть перепуганную, но неспособную даже шелохнуться.

– И это же объясняет, как вы предсказали убийство Пигману и Джинджер. Не наутро после убийства. А за день до. Потому что вы заранее знали, что Микки убьют.

Она сникла и кивнула, дрожа всем телом.

– Так вы знали? – спросил я.

– Знала.

– Откуда?

– С того второго раза, когда видела Гэри Левингдона… Нет, погодите!.. – Клаудия вскинула руку. – Я его не видела. Во второй раз я его не видела. Только слышала, как он говорит с Бобби.

– Когда это было?

– Не помню.

– До того или после, как он ночевал у вас в метель?

– После.

– До или после убийства?

– До.

– В будни или выходные?

– Он приходил только на выходных. Потому что в будни Чак и Гэри работали.

Ее привычка называть Таддеуса «Чаком» долгое время сбивала меня с толку, потому что я думал, будто она знала его лично. Но Клаудия с ним знакома не была. Тогда я решил, что это прозвище она услышала от Гэри. Однако, если верить протоколам допросов, и Гэри, и Делайн называли Таддеуса только Чарльзом. Значит, «Чак» – очередная выдумка Клаудии. Еще один повод для разочарований.

Я взял календарь за тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.

– Метель была в последние выходные января. Убийство случилось во второй уик-энд февраля. Значит, остается лишь один вариант.

Клаудия указала пальцем на четвертое февраля, на мою заметку с исторической справкой: «Картер и Садат начинают мирные переговоры» ^[25].

– Это что такое?

– Когда я просматриваю, что пишут в газетах о каком-то преступлении, то выписываю заодно и самые главные события тех дней, чтобы знать политический контекст.

– Так вот, я подслушала разговор про убийство, как раз когда Картер и Садат вели переговоры.

Я проверил, горит ли красная лампочка на диктофоне, и сказал:

– Рассказывайте подробнее.

В субботу, за неделю до убийства Макканов, Бобби отправил Клаудию в магазин «Кокли». «Кокли» был дороже обычных супермаркетов, зато находился совсем рядом с домом, поэтому они частенько покупали там продукты. Клаудия взяла пива, молока и хлеба, а проходя мимо прилавка с мясными продуктами, сунула в карман пальто пакет с замороженным бифштексом. В проходе рядом с кассами она зацепила тележкой витрину с хлопьями, коробки рассыпались, и Клаудия стала их собирать. На помощь подоспел сам мистер Кокли.

Вдвоем они быстро расставили все по местам. Затем мистер Кокли грустно посмотрел на Клаудию.

– Не хотите ли вернуть на место тот пакет, что прячете в кармане?

– Ой, я собиралась за него заплатить! – Клаудия торопливо вытащила бифштекс и кинула его в тележку с продуктами. – Просто задумалась.

Кокли покачал головой.

– Красивая женщина вроде вас не должна воровать в магазинах.

Она рассмеялась, чтобы скрыть смущение, и заплатила за мясо купонами и последней десятидолларовой купюрой. Потом по сугробам поплелась домой, вспоминая, как мистер Кокли недавно поймал на воровстве Бобби.