Книга Дело полусонной жены, страница 53 – Эрл Стенли Гарднер

– Если вы хотите знать факты, а не заниматься гнусными инсинуациями, мистер Мейсон, я скажу вам обо всем, – выпалила миссис Лэси.

– Ну что ж, начинайте, – попросил Мейсон.

– Ваша честь, – заявил Бюргер, – я считаю, что это совершенно незаконно.

– Не думаю, – ответил судья. – Поскольку свидетельница при прямом допросе сама сказала о своем предубеждении против защитника, он вправе подвергнуть ее строгому перекрестному допросу не только с академической точки зрения, но и с точки зрения здравого смысла.

– Благодарю вас, ваша честь, – сказал Мейсон. – Необходимо установить точные факты.

– Я могу сообщить вам все, что вы желаете знать, – сказала свидетельница. – Я поехала на пикник с мужчиной, за которого собиралась выйти замуж. Мы были за городом. Между четырьмя и пятью часами вечера мы отправились в обратный путь. Во время пикника я сделала несколько фотоснимков, которые подтверждают мои слова.

– В самом деле? – спросил Мейсон. – Я бы хотел взглянуть на эти снимки.

– Только с разрешения суда, – запротестовал Бюргер.

– Ну что ж, поглядим на фото, – нетерпеливо сказал судья. – Вы сами подняли этот вопрос здесь, в суде, и я не вижу никаких причин запретить свидетельнице или защитнику довести дело до конца. Продолжайте!

Мейсон взял в руки фото, а Эллен давала пояснения.

– Здесь вы видите моего мужа, стоящего на плоту, тогда он и промочил ноги. Этот плотик он смастерил из досок и палок. Здесь же виден кусок льда на одеяле. В этом одеяле мы привезли лед и отнесли его к месту нашего завтрака на траве.

– Но почему именно в одеяле? – спросил Мейсон.

– Пробовали вы нести кусок льда в голых руках, мистер Мейсон? – язвительно спросила Эллен.

В зале раздались смешки.

– Ну а после завтрака?

– После я осталась со своим мужем на том же месте.

– Надолго ли?

– До того времени, когда мне нужно было поехать на вокзал встречать свою мать. Эту ночь мы провели вместе с ней в моей спальне.

Мейсон взглянул на часы:

– Судья желает отложить дальнейшее рассмотрение дела до завтрашнего утра?

Судья кивнул. Он сердился на прокурора, который, желая использовать симпатию присяжных к свидетельнице, поднял вопрос о ее предубеждении к защитнику, он был также недоволен и Мейсоном, который ухватился за этот ход, раскрутив его в своих целях.

– Рассмотрение судебного дела откладывается, – сказал он, – в субботу заседания не будет. Мы вернемся к нашему делу в понедельник в десять часов утра. Прошу присяжных не обсуждать дело между собой и не прислушиваться к чужим мнениям. Заседание закрывается.

Судья встал и вышел из зала.

Бюргер также встал и уставился на Мейсона.

– Вы удовлетворены, надеюсь? – саркастически произнес он.

Мейсон ухмыльнулся:

– Продолжайте свое дело: приоткрывайте дверь, а я буду всовывать свою ногу.

– Здесь мы здорово ее прищемим, – пообещал Бюргер. Он хотел придумать еще что-нибудь язвительное, но не смог.

Мейсон подошел к шерифу, который охранял Марион Шелби.

– Позвольте мне задать ей пару вопросов, – сказал он, – прежде чем вы уведете ее отсюда.

Шериф кивнул и отошел на пару шагов. Мейсон наклонился к Марион Шелби.

– Вопрос, который я вам задаю, имеет громадное значение. Вы уверены в том, что человек, упавший за борт, был вашим мужем?

– Абсолютно.

– Вы видели его лицо при достаточном освещении? И слышали его голос?

– Я достаточно ясно видела его лицо и слышала его голос, но не в момент падения, а когда он уже был в воде.

– И он действительно производил какие-то движения?

– Да, но довольно странные.

– Он лежал на спине или на животе?

– Он лежал на спине. Я ясно видела его лицо, но не видела затылка. Он двигал руками и ногами, но не как здоровый пловец, а как человек, оглушенный ударом по голове.

– Скажите, не было ли рядом с ним в воде еще кого-нибудь?

– Нет, он был один.

– Но над носом яхты есть навес, и вы никак не могли увидеть то, что было под навесом.

– Но я видела, как течение увлекло тело моего мужа под этот навес. Я подумала, что он вынырнет по другую сторону яхты, и побежала туда, но он, видимо, уже утонул.

– Вы слышали звук выстрела еще до того, как добежали до борта яхты и увидели в воде своего мужа?

– Да, выстрел раздался в ту самую минуту, когда мой муж упал – или был сброшен – за борт.

– Вы полагаете, что кто-то мог его столкнуть?

– Было что-то несуразное в его фигуре, раскачивающейся взад и вперед, словно он упирался, а кто-то тащил его. Он, казалось, боролся с невидимым противником.

– Для вас было бы гораздо лучше, миссис Шелби, если бы ваш муж, упавший в воду, был уже неподвижен или если бы слабые движения его рук и ног можно было объяснить уносящим его течением реки.

– Он делал не слабые движения, а, наоборот, отчаянно сопротивлялся.

– Вы понимаете, насколько ухудшило ваше положение утверждение эксперта, что убившая вашего мужа пуля выпущена из револьвера, находившегося у вас в руке?

– Конечно, понимаю!

– Ну что ж, подумайте обо всем этом еще раз, пока вас еще не вызвали для допроса.

– Вы хотите, чтобы я изменила показания, мистер Мейсон?

– Нет, – усталым голосом ответил Мейсон, – я хочу, чтобы вы говорили правду и ничего больше. Однако должен вас предостеречь, что если вы лжете, то вас легко могут осудить на казнь.

– Но я ничего не могу поделать. Не могу изменить своих показаний. Я рассказала всю правду, истинную правду, и мне придется так держаться и дальше.

– Ну если это правда, то ничего не поделаешь, – вздохнул Мейсон. – Что вы знаете об этом револьвере? Давно ли ваш муж приобрел его? Носил ли его при себе постоянно?

– Когда я познакомилась с ним, у него уже был этот револьвер, но он обычно не носил его. Лишь последние два месяца револьвер все время был у него в кармане.

– Не знаете ли вы зачем? Быть может, у него были враги?

– Вполне возможно, но я ничего не знаю.

– И револьвер был при нем в последний день его жизни, двенадцатого?