Книга Чужая воля, страница 38 – Джон Харт

– Должно быть, несколько тонн весит.

– Три или четыре как минимум. В этой части здания стальные балки в перекрытиях, чтобы выдержать такой вес. Из складского помещения внизу их видно.

– А зачем он тут?

– Изначально? Для зарплаты рабочим, я думаю. Всяких финансовых бумажек.

Я присел за стол, а Джейсон прислонился к стене, сложив руки на груди.

– А что в нем сейчас? – спросил я.

– А с чего ты взял, что я в курсе?

– В этом городе миллион комнат, но ты сейчас именно в этой. Вдобавок, ты сказал «изначально». Это подразумевает, что сейчас у этого сейфа какое-то другое назначение. – Я пожал плечами. – Слова важны.

После этого Джейсон как-то странно посмотрел на меня. На мой вопрос он так и не ответил – просто налил в две маленькие рюмки чистого виски.

– А тебе палец в рот не клади, малыш… Быстро соображаешь, Гибби. Давай за это и выпьем.

Он передал мне виски. Янтарная жидкость обожгла, опускаясь внутрь.

– Итак, чем обязан? – спросил он.

– По-моему, Тира мертва.

– Чушь.

– Я серьезно.

Вид у него был скептический, так что я рассказал ему, как пропала Тира и как в тот кондоминиум прикатили Мартинес со Смитом – разгоряченные, недоверчивые и злые как черти. Это привело к описанию появления там папы и Барклоу – как они примчались туда тем же манером, затолкали меня в машину, а позже спорили о чем-то, что явно не предназначалось для моих ушей.

– Копы из отдела убийств, – подчеркнул я. – Все четверо. Это не просто так. По-моему, это означает, что Тиры уже нет в живых.

Я надеялся, что эта шокирующая новость как-то отразится у него на лице, но в ответ получил лишь поднятые брови, когда он налил по второй.

– Ничего из этого не означает, что Тира мертва. Это может означать что угодно.

– Ну не знаю, братишка… Они очень уж сильно спорили, и вид у папы был довольно испуганный. Он тоже тебя ищет. Я подумал, что тебе надо узнать об этом как можно скорее.

– Так вот почему ты здесь? – Джейсон нахмурился и опустил рюмку, так и не поднеся ее к губам. – И почему же ты считаешь, что мне нужно как можно скорее об этом знать?

– Ну, на случай если они заявятся сюда.

– Ты мог сказать об этом по телефону.

– Ты же мой брат. Я хотел сам приехать.

Джейсон прищурился, и хмурость у него на лице стала еще глубже. Внезапно выпрямившись, выглянул на улицу, бросил взгляд влево и вправо.

– Тебе надо было оставаться дома, Гибби. – Он закрыл жалюзи, проверил лестницу. – Эти люди… Это место…

– Ты злишься?

– Только на самого себя. – Джейсон выхватил из стенного шкафа вещмешок, стал запихивать в него одежду. – Это опасное место. Тебе нечего здесь делать.

– Я и сам могу за себя постоять.

– Нет, вообще-то не можешь.

– Не говори так.

– Послушай, малыш… Ты думаешь, будто знаешь меня, но это не соответствует действительности. Ты хочешь присутствовать в моей жизни, и, по-моему, это классно. Я тоже хочу присутствовать в твоей жизни, но я затяну тебя на самое дно, дай ты мне только половину шанса. Теперь я это вижу. Блин, да я уже это сделал! Тира… Копы… В смысле… Черт! Если они прямо сейчас сюда нагрянут, когда ты здесь… – Он пригвоздил меня к месту этими своими холодными, яркими глазами. – Тебе следует зависать с Ченсом, или еще каким-нибудь парнишкой твоего возраста, или с той симпатичной девчонкой из карьера. Это твоя жизнь, и я должен оставить тебя в ней. – Он бросил вещмешок на кровать. – Я вообще не должен был возвращаться сюда.

– Я могу тебе помочь. Что бы это ни было…

– Господи, малыш! Да ты меня не слушаешь!

Джейсон вдруг бросился в угол комнаты, и я потянулся за ним.

– Что ты там делаешь?

– Изо всех сил пытаюсь донести до тебя свою точку зрения. – Опершись одной рукой о сейф, другой он стал накручивать диск. – Ты говоришь мне, что слова важны, и это так, действительно важны. Но действия куда важнее.

Дверца широко распахнулась, и когда Джейсон отступил вбок, я увидел внутри темный металл.

– Теперь-то ты понимаешь?

Я понял. Хотя и не хотел понимать.

Вытащив из сейфа винтовку, он щелкнул пустым затвором и перебросил ее мне.

– Это М16А1, полностью автоматическая и крайне незаконная. У меня их тридцать штук. – Джейсон ткнул пальцем на другие стволы. – А вот CAR-15. Вот пистолеты-пулеметы «Томпсон», очень трудно найти. Вот эти – АК-47, русского производства, отличные машинки; вот «кольты» образца тысяча девятьсот одиннадцатого года ^[24]…

– Не гони, братан… Я ничего не понимаю.

Он выволок из сейфа большую дорожную сумку, расстегнул «молнию» и показал мне всю эту наличность внутри. Тысячи долларов. Десятки тысяч.

– Вот чем я занимаюсь, – сказал Джейсон. – Вот кто я такой на самом деле.

Взяв у меня из рук винтовку, он поставил ее в стойку к остальным.

– Я – отнюдь не ангел. И тебе нечего здесь делать.

* * *

В постели в ту ночь мне снился мой брат Роберт. Он выступил из темных джунглей, и я увидел дыру у него в груди, осколки кости и темно-рубиновое пятно вокруг нее. Когда я шепотом позвал его по имени, он поднял взгляд, и на месте глаз у него была лишь сплошная чернота. Он попытался заговорить, но языка у него тоже не было; и когда он упал к моим ногам, я вдруг с удивительной четкостью осознал, как это часто бывает во сне, что мне нужно наклониться ближе, и так я и поступил, не обращая внимания на исходивший от него запах и пустые глазницы, на ночные звуки, траву и крапчатое небо. Я вложил всю свою душу в то, чтобы наконец узнать своего брата, а все остальное не имело никакого значения. Но его последний вздох канул в никуда, а с ним и все попытки узнать его.

Проснулся я от этого сна со слезами на глазах, после чего потихоньку оделся и выскользнул из дома на прохладный воздух и водянистый серый свет. В машине я подумал: как странно иметь при рождении сразу двух братьев и совершенно ничего не знать про обоих. Я был еще сопливым пацаном, когда погиб Роберт, и упустил шанс узнать его как мужчина мужчину. Джейсон тоже представлял для меня полнейшую загадку, причем он был решительно настроен пребывать этой загадкой и дальше. В результате оставались отстраненный, не склонный к особым откровениям отец и совершенно непостижимая для меня мать, а вся ситуация представлялась настолько запутанной и безликой, что, почти сам того не сознавая, я двинул прямиком к карьеру, где забрался на тот высоченный уступ утеса и стоял там в одиночестве, наблюдая, как с восходом пробуждается день.