Книга Милые чудовища, страница 54 – Юлия Васильева

Лутфи вовремя выбежал в коридор, чтобы увидеть, как зверюга надкусывает чахнущий кактус в напольном горшке. Он ловко стянул с себя старенький пиджачишко, накинул его на многоглазую коалу, собрал края и в таком импровизированном мешке занес обратно в гостиную. Кактус, правда, успел изрядно пострадать, но кто заметит полусъеденное растение в этом умирающем доме?

В зале Бесогонов все еще отгонял барышню от зеленоватого сэра Бенедикта.

— Человеку же плохо! Почему вы не даете ему помочь?

— Милая Акулина… простите, как вас по батюшке?

— Никифоровна.

— Так вот, Акулина Никифоровна, доктору плохо именно из-за вашего присутствия.

— Я не доктор, — нашел в себе силы подать голос криптозоолог.

— Так что вы ему очень поможете, если отойдете в дальний конец комнаты.

— Но это смешно, — фыркнула девушка. — Вы просто морочите мне голову.

— Ай-яй, — пристав поцокал языком. — Грешно смеяться над человеческими слабостями. Брут, напомните мне, как называется эта ваша фобия?

— Нет у меня никакой фобии, — сдавленным голосом ответил сэр Бенедикт. Он был уже не так бледен и поднимался на ноги, приводя свою одежду в порядок.

— Ах да, гинофобия.

Девушка вряд ли поняла заумное слово, но, видя, что гостю становится лучше, так и осталась на другой стороне комнаты. Брут же, едва оправившись, надвинул на нос съехавшие оранжевые стекла очков и, кося одним глазом на барышню, стал вертеть чучело кошки в руках.

— Простите моего приятеля, он, как видите, все еще не в себе, — извинился пристав.

— Ошибаетесь, — откликнулся Брут, — гораздо более в себе, чем все здесь собравшиеся.

— Главное, пусть не испортит чучело, за него сто рублей плачено, — деловитым тоном сказала хозяйка, поджигая новую папиросу. — Курите?

— Что вы — берегусь. Я еще не женат. Сто рублей, говорите? Значит, ваше заведение приносит доход?

— На жизнь хватает, — уклончиво ответила госпожа Выдра-Душеприказчикова. — Вы, случайно, не из налогового управления?

«Не только на жизнь», — отметил про себя Лутфи. Чтобы снять особняк в центре города, пусть даже и разваливающийся, малой деньгой не обойдешься. Да и шутка ли — купить чучело какой-то драной кошки за четыре его месячных оклада?

— Я вам уже сказал, что пришел по поводу Бредихина.

— Аристарх был у нас вчера, — признала Акулина.

— Вы не заметили ничего странного в его поведении?

— Нет, ничего. Он отсидел сеанс как обычно. Потом о чем-то переговорил с мамой и ушел.

— О чем вы говорили с Бредихиным, Авдотья Зосимовна?

— О чем можно говорить после спиритического сеанса? — Хозяйка выдохнула дым, сделала паузу, дабы нагнать побольше мистического, и приблизилась к приставу. — Конечно, о высоких материях.

— А подробнее? — не поддался Бесогонов.

— Да глаз он давно положил на Акулинку. Говорил что-то про серьезные намерения и отсрочку оплаты членских взносов. — Выдра фыркнула и стала задумчиво перебирать ветхие кружева на своем платье. Неожиданно, будто забывшись, она вытащила откуда-то колоду карт и снова спрятала в складках. — А вы, господин пристав, не хотите вступить?

Бесогонов на секунду опешил от наглости вопроса.

— Поверьте, мадам, полиция пока еще не в таком отчаянном положении.

— Они успели скатиться только до сотрудничества с криптозоологом, — вставил свои пять копеек Брут, которого перестало интересовать чучело дохлой кошки. Судя по всему, он уже успел удовлетворить свое нездоровое любопытство и теперь пристраивал мохнатую голову обратно на стену.

— А зря. — Шурша юбками, хозяйка обошла вокруг пристава, взяла со столика графин, понюхала — сморщилась. И тут же без раздумий опрокинула его себе на ладонь. Вылившуюся жидкость втерла в виски и за уши. По комнате распространился едкий запах коньяка. — Если Аристарх действительно покинул мир живых, то через два дня мы попробуем выйти с ним на контакт. Думаю, полиции было бы очень полезно побывать на этом сеансе.

Порфирий Аверьянович закашлялся, бросил взгляд на дочку хозяйки, но наткнулся на совершенно безмятежный взор.

— Боюсь, что полиция не может оперировать информацией, полученной от духов.

— Отчего же? — неподдельно удивился сэр Бенедикт. Он слез со стула и, наконец, встал рядом со следователем как подобает. — Мы обязательно будем с господином приставом. Надеюсь, вы не много возьмете с нас за этот сеанс? Должны же мы знать, на что подписываемся.

— Брут, вы сошли с ума, — прошипел полицейский. — Меня начальство со свету сживет.

Криптозоолог его проигнорировал.

— А теперь вынуждены откланяться. О нет, мисс, — увидев, что Акулина собирается двинуться в их сторону, доктор предусмотрительно поднял палец, — даже не думайте трогаться с места, мы сами найдем выход. Кусаев, ховала?

Лутфи с готовностью показал хозяину импровизированный кулек, из которого на них мигали двенадцать оранжевых глаз. Сэр Бенедикт кивнул и вышел в коридор.

— Брут, вы в своем уме? Какой, к чертовой бабушке, спиритический сеанс? Вы хотите выставить всю полицию в комичном свете? Газетчики порвут нас на лоскуты! — дал волю эмоциям пристав, когда они оказались на улице.

Криптозоолог невозмутимо вынул ховалу из Лутова пиджака, что-то пошептал на ушко присмиревшему зверьку и снова водрузил его на свое плечо.

— Не хотите — не ходите. Дело добровольное.

Бесогонов собрался было возмущаться дальше, но, услышав, с какой легкостью отступился сэр Бенедикт, заподозрил неладное.

— Брут, признавайтесь, что такое вы там увидели? На кой черт вам вообще сдалась эта кошка?

— Поверьте мне, не стоит отказываться, когда вас приглашает столь экстравагантная особа.

— Я и забыл, что вы у нас большой специалист по дамам, — не упустил случая уколоть пристав. — Предупреждаю, доктор, не вздумайте снова скрывать факты от следствия.

— Идемте, — невозмутимо сказал сэр Бенедикт.

— Куда?

— Конечно, к таксидермисту.

— Брут, я, честное слово, когда-нибудь не выдержу и пристрелю вас из табельного оружия.

— Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы больше смотрели на барышню, нежели по сторонам, но неужели вас нисколько не смутило, что в зоосаде сидит поддельная арысь-поле, а на стене у этих милых дам висит настоящая?

— О… — только и смог выдавить полицейский чиновник, прикидывая, какие горизонты для следствия открывало это сообщение.

Таксидермист, к которому привел своих спутников сэр Бенедикт, видимо, был чужд таким новомодным западным веяниям, как маркетинг и реклама, потому что над его замутненными временем и пылью окнами располагалась вывеска «Шушельник». Криптозоолог без тени сомнения толкнул дверь, в которую побоялся бы войти почти всякий порядочный горожанин, если, конечно, у него не было пистолета в кобуре. Такая устрашающе облезлая дверь могла вести только в сомнительный притон.