
Онлайн книга «Рената Флори»
– Так куда вас везти? – повторил Дежнев. – Я хотела вызвать «Скорую», – сказала Рената. – Но оказалось, что даже номер телефона не знаю… – Я знаю номер, – почему-то с робостью вставила Агния Львовна. – Это не выход, – без всякой робости сказал Дежнев. – Пока «Скорая» сюда доедет, пока туда вас отвезет… И куда все-таки – туда? Ладно. – Он подошел к Ренате. Она смотрела на него снизу, с кровати, и его глаза казались ей бесстрастными, но она почему-то понимала, что это не так. – Куда ехать, вы мне по дороге успеете объяснить. Выбор, я так понимаю, у нас уже невелик. Агния Львовна, – повернулся он к соседке, – вы поможете одеться? – Конечно. В голосе Филаретовой наконец зазвучали привычные интонации. Видно, спокойствие, которое ни на минуту не покидало Алексея Андреевича, передалось и ей. – Тогда я выйду на пять минут. Не вставайте сами, – сказал он уже Ренате. И вышел из комнаты. Почувствовав, что его нет, Рената испугалась. Да тут еще и схватка опять опоясала ее болью. Но что ей было делать? Не орать же на весь дом. Она переждала схватку – к счастью, опять недолгую – и протянула руку за сарафаном, который Агния Львовна взяла со стула и подала ей. Потом Агния Львовна нагнулась за ее туфлями. – Так неловко… – пробормотала Рената. – Что неловко? – Туфли вы мне надеваете… – Бросьте ерунду городить, – махнула рукой Агния Львовна. – Я девчонкой в войну от голода умирала в Джезказгане, ни жевать, ни глотать уже не могла, так соседка по бараку, Голицына-старуха, мне хлеб нажевывала и в рот запихивала. Когда дело до жизни и смерти доходит, тут уж не до неловкостей. – А почему вы были в войну в Джезказгане? – спросила Рената. – Повезло нам с мамой потому что. Не расстреляли, даже не в лагерь, а только на поселение отправили. Папа мой враг народа был, – объяснила она. – Штабс-капитан Преображенского полка. Ну вот вы и готовы. – Я сейчас встану, – сказала Рената. – Сейчас, только схватка пройдет. Она переплела руки, пережидая боль. Так, что пальцы побелели. – Какое еще встану? Даже не думайте. Сейчас вас Алеша в машину отнесет. – Как отнесет? Рената так удивилась, что даже не заметила, когда закончилась очередная схватка. – Это уж он сам разберется, как. Вы ему только объясните все же, куда вас везти. – Простите, Агния Львовна! – с сердцем сказала Рената. – Я и сама не заметила, как у меня ум отняло совершенно. Бродила тут как блаженная, на цветочки любовалась… Меня, знаете, такая беспечность захлестнула, – пожаловалась она. – Даже непонятно, почему. Как будто всю жизнь кто-то занимался моими делами, и я привыкла на этого кого-то их перекладывать. А ведь не было такого никогда. – Я понимаю, – улыбнулась Агния Львовна. – Это очень заметно, Рената, что вы не привыкли ни на кого ничего перекладывать. И вас поэтому жалко. Пронзительно жалко. Вам это неприятно? – заметила она. – Да, не очень, – пробормотала Рената. – Кому же понравится выглядеть жалкой? – Не выглядите вы жалкой, а… В общем, это совсем другое. Сейчас не время объяснять. Вот родите – потом. Ведь вы к нам когда-нибудь приедете? – Ой, не знаю! Рената почти всхлипнула. Ну конечно, у соседей по «Москве» были основания ее жалеть. Она и сама сейчас казалась себе какой-то облезлой курицей, которая бестолково кудахчет, не понимая, что ей делать с неведомой опасностью. – Готовы? – донеслось из-за двери. – Да, Алеша, входи, – ответила Агния Львовна. Войдя в комнату, Дежнев сразу подошел к кровати. – Обнимите меня за шею, – не терпящим возражений тоном велел он. – Только покрепче, а то уроню. Не хотелось бы. – Я тяжелая! – каким-то не своим, тонким и глупо-жалобным голосом пискнула Рената. – Приемлемая. Держитесь. Дежнев не выглядел могучим, даже наоборот, был так же тонок в кости, как его сестра, но поднял Ренату на руки легко, как будто она была эльфом из мультфильма, а не бесформенной теткой на сносях. То есть и не на сносях уже даже, а просто рожающей теткой. Машина стояла у ступенек веранды. Значит, он с самого начала решил везти ее в больницу. Агния Львовна легко, как девочка – Рената никогда не видела, чтобы она так двигалась! – сбежала по ступенькам и распахнула перед Алексеем заднюю дверцу. – Места здесь, по-моему, достаточно, – сказал он. – Так что вы спокойно можете лежать. Говоря это, он прямо-таки вложил Ренату на заднее сиденье, как вкладывают саблю в ножны. Он сделал это осторожно, но довольно лихо – так, словно всю жизнь загружал рожениц в свою машину. Или всю жизнь вкладывал сабли в ножны? Какие все-таки глупости лезли ей в голову от растерянности и постоянно повторяющейся боли!.. – С богом! – сказала Агния Львовна. – Смотрите же, сразу сообщите, кого родили. Я любопытна как сорока. – Обязательно, – с трудом сдерживая слезы, проговорила Рената. Она поджала ноги, чтобы можно было закрыть машину. Дежнев захлопнул заднюю дверцу и сел за руль. – Пока я выезжаю на шоссе, – сказал он, – вы должны сообразить, куда мы поедем. В Москву точно не успеем? – Точно, – помотала головой Рената. – Придется в райцентр. – Райцентр здесь – город Александров. Но ближе отсюда Переславль-Залесский. – Красивые какие названия… – всхлипнула Рената. – Старинные… Ох, простите, Алексей! Я совсем соображать перестала. Везите куда ближе. Лишь бы в больницу! Последнюю фразу, которая пришлась на очередную схватку, она уже не произнесла, а почти прокричала, из последних сил стараясь сдерживаться. Сначала ей было неловко перед Дежневым, но теперь, видимо, дело и правда дошло до жизни и смерти, и неловкость исчезла. – Значит, едем в Переславль-Залесский, – сказал Алексей. Спокойствие, с которым звучал его голос, было теперь уже не холодноватым, а просто ледяным. – Можете наблюдать за дорогой. Здесь в самом деле красивые места. Будем проезжать Плещеево озеро. – Плещеево озеро… – щурясь от боли, повторила Рената. – Как в сказке. – Да, есть такая сказка. Про град Китеж, кажется. Правда, сколько я ни бывал в различных точках нашей родины, почти везде находилось какое-нибудь озерцо, которое местные жители с уверенностью считали прообразом града Китежа. – Аборигены? – сквозь слезы улыбнулась Рената. – Именно. Лежа на заднем сиденье, она видела только его руки на руле да коротко остриженный, чуть серебрящийся сединой затылок. «Москва» находилась километрах в пяти от шоссе – со стороны соснового холма вела туда лесная дорога, незаасфальтированная, но плотная и ровная. Сейчас, утром буднего дня, она была пустынна. |