Книга Секрет гробницы фараона, страница 19 – Эми Батлер Гринфилд

– Я благоразумен, – застонал я. – Если ты оказался в ловушке в гробнице, то вполне разумно паниковать!

– Ра, пожалуйста, успокойся.

– А что, если мы умрём здесь, Хепри? Что, если Анубис уже идёт, чтобы взвесить наши души?

Внезапно крышка гробницы слетела вниз, и нечто ринулось на нас.

– Это Анубис! – завопил я. – Берегитесь, боги!

Но это был не настигший нас бог. Это был Кенамон.

– Ра Всемогущий? Мне так жаль. – Мальчик поднял меня и аккуратно поставил на землю с висящим на моём хвосте Хепри. – Моя младшая сестрёнка рассказала мне, что случилось, и я пришёл, чтобы спасти вас.

Его сестрёнка посадила меня в эту гробницу?

– Она не хотела причинить вам вред, – продолжил Кенамон. – И это не она посадила вас сюда, но я сказал ей и остальным детям, чтобы они никогда больше так не поступали с кошками. Особенно с вами.

Он повернулся, и я заметил, что позади него стоит девочка. Как и на других малышах, на ней не было никакой одежды, а голова была гладко выбрита за исключением одного длинного локона сбоку. Но у нее был точно такой же настороженный, обеспокоенный взгляд, как у Кенамона и его отца.

– Всё в порядке, Исесу. – Кенамон обнял сестрёнку, чтобы успокоить её. Мне же он сказал: – Ей ужасно жаль.

Да, ей должно быть жаль, подумал я. Но Исесу была такой грустной, что я смягчился. Она была ненамного старше самой младшей дочери фараона, которая была ещё совсем малышкой. Кроме того, она всё рассказала Кенамону – и это спасло меня. Я подумал, что мог бы её простить.

Исесу с улыбкой потянулась ко мне:

– Я хочу, чтобы эта кошка была моей.

Я отпрыгнул. Прощение так далеко не распространяется.

– Он не твой, – строго сказал Кенамон. – Он принадлежит фараону.

Исесу надула губки:

– Но я хочу его себе.

– Может, когда-нибудь у нас появится кошка, – утешил её Кенамон. – Другая. Не эта.

– Когда-нибудь, когда мы станем богатыми, – радостно сказала девочка. – А сейчас мы богаты, Кенамон?

– Тссс… – Кенамон прижал к себе сестрёнку. – Папа не хочет, чтобы мы говорили о деньгах.

Исесу высвободилась из его объятий:

– Тогда давай поиграем!

– Через минуту. – Кенамон поставил передо мной чашку с крошечной порцией того, что по запаху чертовски напоминало пряного гуся. – Это всё, что мне удалось отложить от своей еды так, чтобы отец не заметил. Ты можешь поесть, если хочешь. А в корыте у стены есть вода.

– Кенамон? Исесу? – позвал их Пенту откуда-то из дома, а потом его встревоженное лицо появилось в дверном проёме. – Где вы?

– Мы тут. – Исесу побежала к двери.

– Мне нужно идти, – прошептал Кенамон.

Когда он ушёл, я умял всю порцию гуся за один присест. И, конечно же, я почувствовал корицу – и нотку тмина.

– Эй! – На стене в конце двора появилась Миу. Она спрыгнула к нам. – Я смотрю, ты нашёл еду, Ра.

– Миу! – Я был рад видеть её, но потом на стене появился старик Зелёные глаза.

– Ох, – произнёс я с уже меньшим энтузиазмом. – Я вижу, твой кузен тоже здесь.

– Мы совершили невероятный прорыв. – Миу была в таком восторге, что даже её надорванное ухо стояло торчком. – Оказалось, что Сабу на самом деле весьма хорош в роли детектива. – Она жестом позвала нас следовать за ней. – Пойдёмте. Нам нужно многое вам рассказать.

– Я не уверен, что хочу говорить, – пробормотал я, пока Хепри взбирался на меня. Но я пошёл за Миу к следующему дому, где Сабу занял наблюдательный пост под пальмой.

– Ой, посмотрите-ка, что нам притащил навозный жук, – манерно произнёс он. А после принюхался ко мне и присвистнул: – Что это, ещё одни изысканные дворцовые духи? Пахнет свиньёй.

– Уймись, Сабу, – сказала Миу. – Расскажи им, что мы узнали.

– Благодаря моей армии кошек-информаторов, – сказал Сабу, – мы сузили круг подозреваемых…

– Как и мы, – заявил я. – Мы сузили его до плотника Хайи, ювелира Неферхотепа и писаря гробницы.

– И художника Пенту, – добавил Хепри, спрыгнув на землю между моих ног. – Он тоже мог это сделать.

– Но маловероятно, что это он, – сообщил я Миу. – Вы знали, что дядя Неферхотепа был расхитителем гробниц?

– Это не значит, что Неферхотеп тоже грабитель, – возразил мне Хепри.

– Но это более вероятно, – подчеркнул я.

Хепри не согласился:

– Я не понимаю, почему…

– Это так вы играете в детективов? – Сабу невозмутимо подёрнул ухом. – Высказываете дикие обвинения и спорите друг с другом о них?

– Это не дикие обвинения, – осадил его я. – И мы не играем в детективов. Мы и есть детективы. Великие. И так мы раскрываем дела.

Я позволил Хепри рассказать им подробности нашего разговора с Менуи.

Сабу был ошеломлён.

– Вот такие вот дикие обвинения, – сказал я. Кот фараона может быть покрыт грязью, но победить его крайне сложно.

– Вау, – удивилась Миу. – Вы так много узнали.

– Это легко, когда ты Великий Детектив, – сказал я. – Так что вы двое узнали?

– Многое, – почти прорычал Сабу.

Миу тронула его лапой, чтобы успокоить.

– Мы начали с другого конца, пытаясь узнать, кто где был в ночь ограбления. К счастью, у нас был Сабу, который собрал всех деревенских кошек. Он проделал потрясающую работу.

Её комплимент, казалось, смягчил Сабу.

– Для настоящего лидера это не проблема. Я сказал им, что для каждого алиби нужны два свидетеля, и им пришлось всё мне рассказать.

– Возьмём для примера человека Сабу, Бека, – пояснила Миу. – Сабу был первым из свидетелей, заявившим, что Бек вчера ночью был дома, а гусыня из соседнего дома – вторым. Она сказала, что из-за храпа Бека её гусята не спали всю ночь.

– У нас, кошек, вчера был собственный праздник, – сообщил Сабу. – Так что это несколько усложнило задачу. Но умный лидер всегда доводит работу до конца.

– Мы сузили круг подозреваемых до нескольких лиц, и они те же, что и у вас, – сказала Миу. – Художник Пенту, плотник Хайя, ювелир Неферхотеп и писарь. Все они принесли на пир пряного гуся, и ни у кого нет алиби на поздние часы ночи.

Проделанная ими работа впечатляла. Может, Сабу и вправду был достоин стать нашим подручным.

Но потом он сказал Миу нечто, что заставило меня кардинально изменить свою точку зрения:

– Ты забыла упомянуть Кенамона, сына Пенту. У него тоже нет алиби.

– Ой, да ладно, Сабу, – запротестовал я. – Он слишком юн, чтобы быть расхитителем гробниц.