Онлайн книга «Темное озеро»
|
— Боже мой, Энди, это же всего одно занятие, а не целый семестр, — заметил Саймон, когда я наконец закончила сообщение. — Предполагалось, что завтра мне надо будет писать контрольную работу, — запинаясь, ответила я. — Я напишу объяснительную записку, — успокоил меня отец, — и тебе позволят сделать ее позже. — О, не стоит; уверена, что вполне достаточно будет оставленного мной сообщения. — Одна мысль о его вмешательстве вызвала у меня едва ли не панику. Взглянув на сидящего со мной за столиком отца, я впервые в жизни испытала странное чувство неловкости из-за его близости. Даллас был моложе, но… насколько моложе? Папе было сорок пять, а Далласу, должно быть, не меньше тридцати пяти. Мог ли кто-то из ужинавших в ресторане подумать, что мы вовсе не отец и дочь… а пришли сюда на свидание? Если когда-нибудь мы устроим свидание в подобном публичном месте, то не сочтут ли окружающие Далласа моим отцом? Содрогнувшись от собственных мыслей, я уронила вилку, и она громко звякнула по тарелке. Пришлось успокаиваться, глотая воду. — Ты ни слова не сказала о Йене, — заметил Саймон. — А говорить особо нечего, — пробурчала я. — Мы больше не встречаемся. — Вы разбежались окончательно? — Не знаю. — У тебя появился кто-то другой? — Нет! — воскликнула я, пожалуй, слишком поспешно и пылко. Отец удивленно приподнял бровь, но, к счастью, не стал заострять на этом внимание. В субботу утром меня повезли по магазинам. Мы заглянули в пару модных универмагов и еще в пару бутиков по моему выбору. Зашли на ланч в симпатичный ресторанчик и отправились обратно в отель, чтобы отдохнуть перед вечерней культурной программой, которая, как обещал Саймон, подарит мне истинное удовольствие. От Далласа по-прежнему не поступало никаких сообщений. Я слегка психовала, но потом подумала, что, возможно, так будет лучше. Что могло бы случиться, если б на его звонок ответил Саймон? — Знаешь, милочка, — сказал отец, сидя рядом со мной на диване в гостиной нашего номера, — когда твоя мама умерла… — Мне не хочется говорить о маме, — буркнула я. — Я понимаю, но и ты должна понять, что когда переживаешь большую потерю, то порой кажется, что впереди тебя уже ничего хорошего не ждет. — Я сама порвала с Йеном, — сообщила я, — а не наоборот. Ответить мне он не успел — на дальнем от дивана краю стола завибрировал его сотовый телефон. Взяв трубку, Саймон взглянул на номер и протянул ее мне. — Местный код. Подозреваю, что звонят тебе. Пойду поваляюсь на кровати перед выходом. Когда дверь в его комнату закрылась, я ответила на звонок. — Можешь говорить? — сразу спросил Даллас. Никакого тебе «привет, Энди». — Да, — деловито ответила я, пытаясь делать вид, что разговариваю с учителем, хотя, в сущности, именно так оно и было. — Что, черт побери, происходит? — За мной вдруг заявился Саймон, нежданно-негаданно, — пояснила я, проходя к окну и понизив голос до шепота. — Я звонила тебе прямо из машины. — Саймон? — Мой папа. Молчание. — Мне ужасно жаль, — продолжила я внезапно охрипшим голосом. — Так хотелось провести выходные с тобой… — Круто, — наконец изрек он. В его голосе не чувствовалось и намека на крутизну. — А как насчет следующих выходных? — В следующие выходные будет выездной семинар кафедры английского. И что дальше будет, никому не известно… — Даллас вздохнул. — Я скучаю по тебе, — прошептала я. — Я тоже, детка, — откликнулся он. — Найду тебя, когда вернешься. Вечерний сюрприз обернулся билетами в Шекспировский театр. Слава богу, давали «Двенадцатую ночь», а не «Ромео и Джульетту». После спектакля, за десертом с кофе в очередном кафе, Саймон опять разговорился. — Кто он? — О ком ты? — О твоем новом приятеле. Да, Саймон Блум обладал редкостной проницательностью. — У меня вовсе нет нового приятеля, — заявила я, по возможности самым равнодушным тоном. — В такой ситуации всегда есть кто-то третий. — То, что ты работаешь в Голливуде, еще не значит, что… — Энди, — отец схватил меня за руку, — неужели ты действительно думала, будто я поверю, что ты целый день маялась, ожидая звонка от учителя? К счастью, проницательность Саймона Блума все же не безгранична. 12 ноября 1996 года, четверг Я могла провести с Далласом всего лишь два часа, чтобы успеть вернуться в общежитие, не вызвав нездорового интереса Джорджины, когда она, закончив целоваться на заднем ряду кинотеатра с Томми, тоже заявится в нашу комнату. Даллас, однако, поглаживая мою ногу, одновременно строчил что-то в своем блокноте. — Почему ты всегда работаешь в моем присутствии? — Потому что твое присутствие меня вдохновляет. — Лучше б ты вдохновлялся после моего ухода, — пробурчала я. — Я думал, ты будешь впечатлена, наблюдая за творческим процессом поэта. — Не тогда, когда хочу, чтобы этот поэт обратил внимание на меня. — Разумно, — рассмеявшись, согласился Даллас, — но постарайся думать об этом так, будто позируешь художнику. — Типа как для картины? — Я ведь создаю твой образ. — У твоей литературной натурщицы есть вопросы, — заявила я. — Спрашивай, — соизволил разрешить он, щекоча мою лодыжку. — Почему ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Далласом? — Это мое второе имя. В Далласе я родился, а моим родителям не хватало фантазии. Моего отца тоже зовут Дэвидом, и мне не хотелось зваться Младшим… — А сколько тебе лет? — Будет сорок. — Когда? — В феврале. — Какого февраля? — Десятого. — Значит, ты Водолей? — Не говори мне, что ты серьезно веришь в эту астрологическую чушь. — Не серьезно, но… — Но ты прекрасна, — перебил Даллас и, расстегнув две верхние пуговицы моей рубашки, лизнул мою ключицу. По-вороньи умна, С кудрями воронова крыла И изяществом птицы. Она прячет крылья свои, Раскрывая их только к ночи. |