Книга Песнь Сорокопута. Ренессанс, страница 33 – Фрэнсис Кель

– «Ты мне тоже», – проблеял он, явно пародируя меня. – Нравлюсь как друг?

Скрестив руки на груди, я с лёгким негодованием посмотрел на него.

– Не смешно, Скэр. – Попытка задеть меня увенчалась успехом. – Да, нравишься, но как друг.

– Я так и думал, – улыбнулся он, но улыбка вышла вымученной. – Оливия?

– М?

– Нравится тебе?

Почему-то у нас совершенно не клеился разговор. Меня это потихоньку выводило из себя.

– Скорее нет, чем да, – чуть тише произнёс я. Вот говорить о ней совсем не хотелось.

– Ого, – охнул Скэриэл. – Даже так… Что произошло? Встретил кого-то ещё?

– Нет-нет. – Я скривился, как от зубной боли, помолчал и добавил, пожав плечами: – Ну, так вышло.

– Да ты два года по ней сох! С чего такие перемены?

С другой стороны, говорить об Оливии Брум было безопаснее, чем обсуждать наши с ним отношения.

– Не знаю. – Я нервно дёрнул плечом.

Сама мысль о том, что я был влюблён в неё два года, показалась мне сейчас на редкость утомительной. Была ли в этом вина Оливии? Скорее, тут дело в моих несбывшихся ожиданиях, в том недосягаемом образе, что я собственноручно сотворил в своей голове, воздвиг алтарь и сам же теперь жаждал его сжечь, растоптать и навсегда забыть. Оливия оказалась не такой, какой я её себе представлял. Сейчас мои чувства к ней походили, скорее, на обожание неприметного поклонника актрисы любимых постановок. Будучи примой, она очаровывала на подмостках сцены, притягивала внимание всех зрителей, играя нужный образ. И, лишь столкнувшись с ней лицом к лицу, настоящей, живой, из плоти и крови, я осознал, как жестоко ошибался.

Скэриэл изобразил удивление, но промолчал.

– Просто прошла влюблённость, – закончил я.

Он поднялся и подошёл ближе, я же из чистого упрямства остался на месте. Скэриэл не вынудит меня смутиться. Наша дружба не пошатнётся из-за этого мимолётного признания. Оно вскоре забудется, и всё станет как прежде. Если я сумел изменить отношение к Оливии, то ничего не стоит и ему смириться с тем, что мы останемся не более чем близкими друзьями. Я страстно желал, чтобы Скэриэл никогда не говорил о своих чувствах ко мне. Пусть всё будет как раньше. Мне жизненно необходима стабильность хотя бы с ним. За последнее время я узнал столько всего: моя семья – фальшивка, настоящие родители мертвы, а я – наследник Октавианской империи, за которую должен биться – вот только совсем этого не хотел. Помимо всего этого Гедеон утверждал, что мне подвластно извлечение тёмной материи. Я бы предпочёл поменяться местами с каким-нибудь полукровкой. Мне не нужны власть, тёмная материя и Академия Святых и Великих.

Между тем Скэриэл обнял меня, да так крепко, что стало больно, но я не издал ни звука.

– Прости, что признался, – горячий шёпот опалил ухо, – надо было скрывать это.

– Всё нормально, не надо извинений. – Я понизил голос до шёпота. – Это я, наверное, задел тебя, прости. – Не знаю, как так вышло, что Скэриэл своими словами довёл меня до мук совести. – Всё в порядке. Мы останемся друзьями, как прежде. – Я обнял его в ответ.

Он был выше. Я чувствовал его парфюм, что-то смутно знакомое, навсегда отпечатанное в подсознании. Его волосы отдавали мятой. Я уткнулся ему в шею и крепко зажмурился.

«Пусть всё будет как прежде», – повторял я вновь и вновь, сам не понимая, о каком «прежде» просил. Прежде, когда мама была жива? Прежде, пока я не узнал, что всё вокруг ложь? Прежде, чем Гедеон напал на меня? Прежде, чем Скэриэл признался?

– Спасибо, Готи. – Он чуть отодвинулся, но наши лица всё ещё были безобразно близко. – Не знаю, что бы делал в центре без тебя. Ты мой единственный друг.

Для настоящего друга он прижимался слишком сильно. Впрочем, раньше он часто меня трогал, и я не видел в этом проблемы. Неужели я теперь всегда буду воспринимать его прикосновения иначе, искать в них подтекст… Он отстранился до того, как я успел что-то сказать. Честно говоря, горячие объятия мне даже понравились.

Скэриэл протянул руку, и на его ладони вспыхнуло тёмное пламя.

– О чём ты там говорил? Треугольник? – Он мигом изобразил фигуру: бурлящие языки тёмной материи преобразовались с завидной точностью.

Я вытянул руку, последовав его примеру. Мой треугольник вышел нечётким: концы то и дело съезжались, не желая подстраиваться.

– Это просто не моё, – выдохнул я, сжав ладонь в кулак. Материя испарилась.

– У тебя проблемы, да? – внезапно спросил Скэриэл.

– С материей?

– Да нет. – Он больно ткнул меня в лоб. – Проблемы здесь.

– С чего ты взял? – буркнул я, отталкивая его руку.

Вибрирующий телефон на диване отвлёк нас. Скэриэл взглянул на дисплей и живо ответил, чему я несказанно удивился. Обычно при мне он сбрасывал звонки.

– Привет, – довольным тоном проговорил Скэриэл; я услышал знакомый голос из динамиков. – Нормально, да так. Занят немного.

Я сразу понял, что это Оливер Брум. Его звонкий голос было несложно распознать. Говорил он торопливо, его явно что-то взбудоражило.

– А, ну да. – Скэриэл игриво посмотрел на меня. – Здесь он, сейчас. – И протянул мне смартфон: – Это Оливер, и он тебя ищет.

Я как-то заторможенно взял телефон.

– Готье?! – громко раздалось из динамика. – Где тебя носит? Я тебя с утра ищу! Звоню, но ты не берёшь трубку. Раз десять уже позвонил.

– Хм, я, кажется, отключил звук. – Я пошёл к своей куртке, висевшей в холле. Кажется, я оставил телефон в кармане. – Что-то произошло?

– Ну, как тебе сказать… Помнишь про Лаванду и её занятия вальсом?

– И? – выжидательно спросил я, прекрасно понимая, что влип.

Вальс! Как я мог забыть. Мы встретили Лаванду Фло в библиотеке, и она что-то там говорила про общий чат и про дополнительные занятия по вальсу.

– Эта ненормальная послезавтра всех собирает в актовом зале после второй пары для репетиции вальса. У меня из головы вылетело, что я обещал тебе помочь с танцами.

– Честно говоря, у меня тоже вылетело… – Одиннадцать пропущенных звонков и пять сообщений от Брума высветились на дисплее телефона.

– Ты ещё долго будешь у Скэриэла? Может, я сейчас приеду и мы хоть немного порепетируем? Это совсем несложно. Не хочу, чтобы завтра Фло опять устраивала истерику мирового масштаба.

– Да, в принципе я согласен, сейчас только спрошу у Скэра. – Я повернулся к Лоу, и тот мне сразу кивнул, не дожидаясь вопроса.

– Да, давай. Я буду не один. Угадай, кого я встретил у кинотеатра?

– Кого? – Играть в угадайку я не любил.

– Нашего потерянного танцора! – торжественно завопил Оливер. – Леона встретил! К нему опять Клив приставал. Чуть подножку не поставил, мерзавец. Ему снова надо преподать урок. – На фоне я услышал чей-то тихий голос, в ответ Оливер протараторил: – Что? Да я шучу, Леон. Никто никого и пальцем не тронет.