– Не лезь ко мне! – зло огрызнулся тот.
– Не смей со мной так разговаривать! – возмутился наг, остановившись перед драконышем. Его брови грозно сдвинулись к переносице, на скулах ходили желваки.
– Как хочу, так и разговариваю! – с вызовом бросил Хонор.
– Захлопни пасть! – гаркнул за нашими спинами Гирзел.
Я аж чуть не подпрыгнула. Он-то откуда тут взялся?
А нахалёнок весь сжался и, кажется, готов был провалиться сквозь пол — подальше он разгневанного главы клана.
– Ребята, вы в порядке? – тихо спросила я, нагнувшись к маленьким нагам. Решила, что пора им идти, ибо стало сильно попахивать разборкой.
– В порядке, – ответил Нарт.
– Когда вы рядом, нам ничего не страшно, – добавила Малика.
– Тогда бегом к себе. И с яйцами осторожней, – напутствовала их напоследок.
Дети поспешно удалились.
Наг зашагал прочь вместе с ними, тихо говоря что-то ободряющее.
А Гирзел всё сверлил хмурым взглядом младшего сородича. Тот, похоже, был бы рад тоже смыться, однако не рисковал просто так показать хвост главе клана.
– Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты не смел хамить... – начал Гирзел.
Однако мелкий перебил его, вскричав:
– Этот наг не имеет права делать замечания дракону! Он мне никто! – в глазах мальчишки вновь засверкала ярость. А может, даже и непримиримая ненависть.
Кажется, Гирзел скрипнул зубами. Однако продолжал спокойно-назидательным тоном:
– Во-первых, делать замечания тебе Химтас имеет право. А во-вторых, ты опять цепляешь Нарта и Малику?! – под конец в его голосе вновь прорезались грозные нотки.
– Они влезли в гостевые покои и что-то украли там! – поспешил наябедничать драконёныш.
– Мы сами пригласили их в гости и подарили небольшие подарочки, – вставила я. Хотела сказать об этом сразу, как он наехал на маленьких нагов, но, к сожалению, не успела.
– Слышал?! – вопросил Гирзел.
– Да, – буркнул мелкий явно раздосадованно.
– Прежде чем обвинять кого-либо в воровстве, необходимо хотя бы разобраться, имело ли оно вообще место.
– А если бы они успели спрятать украденное?! – нашёлся-таки паразит.
– Всё, иди отсюда! – рыкнул старший.
Драконыш с готовностью сорвался с места — только пятки засверкали.
– Сегодня больше не выходишь из своих покоев! – крикнул Гирзел ему вслед. – Наказан.
Мелкий на бегу издал глухой рык и скрылся на лестнице.
– Он всех детей нагов третирует или только Нарта с Маликой? – поинтересовался Кирилл.
– Всех, – вздохнул Гирзел. – И не только детей. Но этих двоих в особенности. Потому что они племянники Хитаса.
– А Хитас..? – шеф вопросительно посмотрел на него.
Дракон криво усмехнулся:
– Вижу, ты уже догадался. Да, Хитас его отец.
Я чуть на месте не рухнула. Вот этот юный нагоненавистник — сам наполовину наг?!
Однако Кирилл явно подразумевал именно данный факт — на его лице даже намёка на удивление не отразилось.
Конечно, мне тоже показалось несколько странным заявление Гирзела, что конкретно этот наг имеет право делать замечания драконышу. Но я тогда предположила, что, возможно, он его гувернёр или кто-то в таком роде. Хотя, если вдуматься, выкрик мелкого «он мне никто!» был каким-то слишком личным.
– Пойдёмте к вам, – сказал Гирзел, берясь за ручку нашей двери, – нечего в коридоре торчать.
Мы зашли в гостиную следом за ним. Чешуйчатый сразу вальяжно расположился на одном из диванов. Мы тоже сели — на другой.
– Да, Хонор сын драконицы и нага, – сам продолжил тему он. – Они неженаты, но до недавнего времени жили вместе, причём душа в душу. И, в общем-то, всё было хорошо. Хонор обожал родителей. Происхождением бастарда ему, поверьте, никто в замке не тыкал — ни взрослые, ни дети. В личную жизнь других у нас вообще никто не лезет. Тем более про связь Лизамны с Хитасом все знали давным-давно. Не то чтобы прямо одобряли, но относились, можно даже сказать, с пониманием.
Короче говоря, ничто не предвещало. Только в один «прекрасный» день кто-то хорошенько промыл мальчишке мозги! По поводу презренных нагов, их грязной крови и всё в таком духе. С того момента Хонора как подменили. Он буквально возненавидел отца! А заодно и всех остальных нагов. В первую очередь, своих кузенов. Хитаса он с тех пор абсолютно ни во что не ставит, только хамит ему и огрызается. Мать с ним тоже не справляется. Да он и к ней теперь относится немногим лучше, чем к отцу. Без конца высказывает ей претензии за свою «неполноценную» кровь. Впрочем, на контакт не идёт больше вовсе ни с кем. Вот, единственное, хоть меня, как главу клана, побаивается.
– Так и вложил бы мальчишке мозги, пока ещё не поздно, – сказал Кирилл. – Объясни ему наконец, что ненавидеть отца за сам факт своего рождения — это попросту глупо.
– Хм, – хмыкнул Гирзел, раздражённо ухмыляясь. – Тебе много удалось ему вложить?! Про дружбу драконов с нагами, например?! – ухмылка стала откровенно ядовитой.
– Тогда я не знал сути проблемы, – невозмутимо заметил шеф. – К тому же драконы, похоже, с молоком матери впитывают презрение к остальным расам. Так что тебе, главному дракону, воспитывать подрастающее поколение было бы сподручней. Но, возможно, именно в этом и проблема — ты просто не можешь искренне утверждать, что наги — вовсе не грязь под ногами.
– Я не считаю, нагов грязью, – буркнул ящер.
– Но и равными вам — тоже, – Лисовский посмотрел на него с полной уверенностью в своей правоте.
И возражений действительно не последовало. Гирзел лишь недовольно насупился.
– Ладно, попытка — не пытка, – заключил шеф и, переведя на меня смеющийся взгляд, добавил: – Не правда ли, товарищ Берия?
Я невольно хихикнула.
– Что ещё за Берия? – опешил хмурый Гирзел.
– Это из анекдота про наших исторических личностей, – кратко пояснила ему. И наконец задала давно не дававший покоя вопрос: – Но кто же додумался до мерзости настроить Хонора против родного отца? Кто промыл ему мозги?!
Кирилл криво усмехнулся.
– Думаю, не ошибусь, если предположу... – он испытующе посмотрел на Гирзела.
Глава 25
Дракон зло скривился:
– Вряд ли ошибёшься. Хотя доподлинно сие неизвестно — сам Хонор на вопросы, кто тебе это внушил, заявляет, будто бы так говорят все драконы. Но, во-первых, я-то знаю, что ничего подобного другие не говорят, а во-вторых и в-главных, мальчишка так и сыплет выражениями моего папаши. Да и вообще таким презрением к родным можно было заразиться только от него! – он вновь болезненно скривился. – Кстати, о нём. Я хотел бы извиниться за его безобразное поведение. Конечно, если бы я только предполагал, что он может заявиться, не стал бы вовсе никого звать на завтрак. Пожрал бы, а вернее — проблевался, в одиночестве. Но, к сожалению, его выходы из лаборатории абсолютно непредсказуемы. По счастью, хотя бы случаются нечасто.
