Книга Новый год в драконьем замке, страница 47 – Lita Wolf

Я видела, что дракона опять начинает трясти, и чем дальше — тем сильнее.

– Гирзел, – поспешила прервать его оправдания, как только ко мне вернулся дар речи — уж больно неожиданным был сам факт. – Извинения приняты. Тем более ты сам-то и ни в чём не виноват. А за родителей дети не в ответе.

– Вазлисар что, реально почти не покидает лабораторию? – полюбопытствовал Кирилл.

Ящер усмехнулся. Кажется, после моих слов его хоть немного отпустило.

– Как видишь, ваше присутствие в замке он чисто случайно обнаружил лишь на четвёртый день. А мог бы и месяц ни о чём не ведать. Да, уже давно они с матерью и ещё пятью такими же одержимыми драконами перебрались в покои возле главной лаборатории и курсируют исключительно между ней и кроватями. Даже еду им подают в лабораторию. Точнее, оставляют возле её дверей в положенное время — в святая святых поганым хвостатым бездарям и заглядывать-то запрещено, ещё нарушат по своему тупоумию какой-нибудь архиважный процесс. Впрочем, не подумайте, будто мы числимся у них умнее нагов. По сути, такие же бесполезные прожигатели жизни.

– ...Потому что не посвящаете магии двадцать пять часов в сутки, – с сарказмом продолжил Лисовский.

– Точно, – кивнул Гирзел с кривой усмешкой. Когда говорил об отце, она вовсе не покидала его лица. Разве что оттенки слегка менялись — отдавая то больше злостью, то ядом. – Только двадцать пять часов это тоже маловато — минимум, двадцать восемь.

– Какая разница, двадцать пять или двадцать восемь, если в сутках по-любому двадцать четыре часа? – осведомилась я, не очень поняв его последнего уточнения.

– А никакой, – ответил вместо него Лисовский. – Однако требования-то, я гляжу, растут.

Дракон опять кивнул — на сей раз с тяжёлым вздохом.

– Кстати, Гирзел, я тоже хотел извиниться, – неожиданно произнёс шеф. – Когда говорил, что Совет может не пустить тебя обратно с экскурсии на Землю, понятия не имел, что ты его брат. Он вообще никогда не упоминал, что у него есть брат.

– Да он и не знает обо мне. Откуда? – ящер вновь помрачнел. В тёмно-карих глазах и вовсе всплыло что-то болезненное. – Ладно, пойду проверю, исполняет ли Хонор наказание.

Он резко поднялся и вышел из наших покоев.

– Кир, что-то я не поняла, за что ты извинялся, – честно призналась Кириллу, когда шаги Гирзела в коридоре стихли. – Чей он брат?

– Того, перед кем здесь захлопнули дверь. Точнее, портал. В наказание за своеволие бросив, по сути, на произвол судьбы в чужом мире.

– Кошмар какой! – ужаснулась я. Несчастного незнакомого дракона стало безумно жаль. Прийти, можно сказать, на порог родного дома... и узнать, что не попадёшь туда больше никогда, — это же действительно просто жуть! Представила себя на его месте, и в груди похолодело. Выйти прогуляться... и в одночасье лишиться всего — дома, семьи, друзей, привычной жизни, родины наконец. А хуже всего что, по всей видимости, именно родные и постарались отобрать у него всё это. Реально кошмар — нет тут другого слова!

– Что же касается извинений, – продолжал мужчина. – Одно дело просто упомянуть исторический факт, пускай и не самый приглядный, и совсем другое — целенаправленно ударить по больному месту. Но что Гирзел его брат, до меня дошло только сегодня, когда услышал это «Вазлис», поскольку полное имя брата мне тоже известно. Однажды он его называл.

– Но почему же всё-таки Вазлисар поступил с родным сыном столь жестоко? – задалась я вопросом, хоть убей, не понимая причин поведения этого бессердечного дракона. – Неужели сходить в соседний мир — настолько страшное преступление?!

Лисовский скривил губы в презрительной усмешке:

– Ну, во-первых, сам факт, что сын посмел нарушить запрет, выдуманный, по всей видимости, как раз папашей. Во-вторых, подозреваю, тот активно противодействовал идее закрытия порталов. Потому Вазлисар и ратифицировал решение именно в его отсутствие. А в-третьих, «неудачный» отпрыск попросту был ему не нужен. Он ведь тоже не горел желанием навсегда похоронить себя в лаборатории — то есть надежд, которые возлагал на него родитель, не оправдал.

– Как теперь не оправдывает и Гирзел? – заметила я.

– Да. Второй блин у него также вышел комом, – мрачно хохотнул Кирилл. – Но, видимо, тратить время на рождение и воспитание третьего им уже неохота. Поэтому, боюсь, Вазлисар решил взрастить себе преемника из чужого сына.

– Из чужого? – распахнула я глаза. – О ком ты? Уж не Хоноре ли? – посетило меня нехорошее подозрение.

– Именно, – кивнул он. – Я всё думал, зачем бы Вазлисару тратить своё драгоценное время на им же презираемого полукровку? Сволочизма у него, конечно, хоть отбавляй. Но всё же вместо занятий наукой бездарно часами изливать желчь просто так — как-то не похоже это на него. Обработка ведь явно была проведена не за пять-десять минут, да и вообще не являлась разовой. Чтобы отвратить ребёнка от любимых и любящих родителей — тут нужно долго и планомерно отравлять мозг.

– Что-то я всё равно не понимаю, зачем ему это понадобилось, – честно призналась, растерянно глядя на шефа.

– Ну как же, – ядовито улыбнулся Лисовский. – Понимаешь, эти семеро одержимых наукой, по-моему, давно чокнулись в своём стремлении подмять под себя мироздание. Однажды вон изобрели, как запереть все порталы в соседние миры, до этого игру со временем затеяли. Уж и не знаю, до чего додумаются в следующий раз — быть может, сейчас они там разрабатывают методу, как погасить луну или солнце. Но речь не об этом. Как мне кажется, здесь — я имею в виду, за пределами главной лаборатории — их уже давно никто не понимает. Все остальные драконы просто живут себе нормальной жизнью и вовсе не считают, что её нужно положить на алтарь науки. И как же в такой обстановке взрастить ещё одного одержимого? В этих попытках Вазлисар уже дважды потерпел полное фиаско.

– И?.. – я всё ещё не врубалась, куда он клонит.

– Если не получается заразить своей одержимостью даже родных сыновей, значит, к решению задачи нужен иной подход. Например, для начала сделать из кого-то изгоя, а потом внушить ему, что стать равным остальным или даже превзойти их он сможет лишь при помощи неустанных занятий наукой.

– Но ведь Хонор не изгой, – возразила я. – Все в замке относятся к нему нормально.

– Однако сам он наверняка уже числит себя таковым и уверен, что в душе остальные его презирают. Иначе откуда вообще эта идиотская ненависть к собственной крови? Мы — те, кем считаем сами себя.

– Мда, а Вазлисар реальное чудовище! – выдохнула я, наконец осознав всю отвратительность замысла этого чешуйчатого мерзавца. Безжалостно сломать ребёнка ради своих эгоистичных целей — этому вообще нет названия! – А мать Гирзела — она что же, совсем бессловесное создание? – задумалась я вслух. – Почему забилась в этой лаборатории и даже не пытается как-то повлиять на мужа?!

– Повлиять в чём? – криво усмехнулся шеф. – Насколько мне известно, для неё тоже не существует ничего, кроме магии. А потому разочарование супруга в сыновьях она наверняка полностью разделяет.