Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
|
Шендерович сверкнул глазами. Потом оглянулся на Дубана, поманил Гиви пальцем и, склонившись с седла, интимно произнес: – Слушай, ты, романтик! Ты что, веришь в эти сказки? Ну какие джинны? Засели какие-то уроды в скалах, пускают пиротехнику, людей пугают. Этого шарика-тарика помнишь? Ну, дружки его какие-то тут окопались, вот и все… – Никто, Миша, – твердо ответил Гиви, – никто в Ираме ни разу не сказал про Шарр-ат-Тарика, что он – джинн! Что мерзавец – говорили, что злодей – говорили. Но чтобы, извиняюсь, джинн? Уверяю тебя, они тут прекрасно разбираются, кто джинн, а кто – нет. – Слушай, – сквозь зубы прошипел Шендерович, – помнишь, что сказал тот тип про гулей? Ежели ты в них веришь, они есть, ежели не веришь, нету… Очень правильная позиция, между прочим! Робкий ты, Гиви, вот в чем дело. Ладно, укороти повод своей судьбы и поехали. Вон Масрур уже добровольцев пригнал! Крепкие мужи, всадники ночи, трубящие зорю, – вот что сейчас потребно! Ибо нет лучше средства против нечисти, чем холодное железо в могучих руках. Давай, о Дубан, шевелись! – Я предпочел бы остаться здесь, – с достоинством произнес Дубан. – Ты с кем споришь? – удивился Шендерович. – С Царем Времен? Да не трясись ты, звездочет! Все будет путем! Выманим их наружу, и дело с концом! – Прости меня за дерзкие слова, о повелитель, но твой покорный слуга позволит высказать сомнение… Просто крохотное сомнение… Насколько я знаю джиннов, в своих жилищах они неизмеримо сильны и истребят всякого, кто осмелится их потревожить. – Тогда, – раздраженно произнес Шендерович, – если они истребляют свидетелей, да и являются лишь во мраке, откуда вы вообще знаете, что это именно джинны? – А кто же это еще может быть, о повелитель? – удивился Дубан. Шендерович сделал знак Масруру, который, крепкой рукой удерживая встревоженного жеребца, встал во главе отряда. Гиви покосился на звездозаконника. Ему показалось, что тот озирает Шендеровича с холодным академическим интересом. Эх, думал Гиви, так и следит, когда Миша поскользнется… Шендерович бок о бок с эмиром въехали в скальный проход. Гиви неохотно последовал за ними, направив мула так, что тот почти упирался мордой в белоснежный зад Ал-Багум. Заходящее солнце било всадникам в спину, но караванная тропа, вьющаяся в ущелье, терялась во мраке. Глубокие тени окрасили узкое боевое знамя в черный цвет. За спиной у Гиви приглушенно шептались лучники и копейщики. Им было неуютно. Под копытом Гивиного верблюда что-то хрустнуло. Гиви осторожно скосил глаза, ожидая увидеть, понятное дело, человеческие кости, выбеленные песком, однако мул наступил лишь на изящное чрево узкогорлого расписного кувшина. Из кувшина сочилась загустевшая жидкость с резким запахом. Мул чихнул, презрительно сморщив губу. П-чш-чхи!!! – отозвалось эхо… – Туда, – хриплым от скрываемого страха голосом произнес Масрур, – там укрылись проклятые! – Интересно, – пробормотал Шендерович, озирая голые угрюмые скалы, – что они тут жрут? Питаются чем? – Джинны? – удивился Масрур. – Питаются? – Наверное, с караванов кормятся… Людей они едят, а, Дубан? Или нет? Гиви осторожно потянул носом. Никакой застарелой органикой, неизбежной спутницей любой человеческой стоянки, тут не пахло. Пахло почему-то ржавым железом. Ветер, с неизменным постоянством дующий из расщелины, словно исходил из огромной раскаленной духовки с приржавевшими противнями… – Разъяренный ифрит может сожрать сына Адама, – пояснил Дубан, – однако скорее для удовольствия, нежели по необходимости. Я полагаю, питаются они тонкой материей, навроде пламени, исходящего из той бездны… – Тут есть бездна? – шепотом спросил Гиви. – О да, – буднично отозвался Дубан – Там, за стеной… – С языками пламени? – О да… – В голосе Дубана прозвучала даже некоторая гордость за такую качественную бездну. – И что там? – Это неназываемо. – А нам туда? Звездозаконник проницательно взглянул на Гиви из-под мохнатых бровей. – Ежели бы нам было туда, – сказал он, – то будь наш Царь Времен высотой с башню, а силой – с сотню ифритов, я, пожалуй, отказался бы следовать за ним, даже если бы он угрожал мне смертью за неповиновение. Нет, о визирь, длинные слепые тоннели ведут туда, в самое сердце гор. А караванная тропа все же хоть и проходит по местам темным и опасным, однако ж задевает их лишь самым краешком… – А-а, – сказал Гиви, которого это объяснение скорее встревожило, нежели успокоило. Ал-Багум вдруг фыркнула и попятилась. – Ага! – сказал Шендерович. Густая лиловая тень так резко пересекла путь, что казалось, тропа растворилась в чернильной луже. Скалы сомкнулись над головой, образовав свод… впереди чернел непроглядный мрак, намекая на темные дела, черную руку и вечную ночь… Шендерович приподнялся в седле, поводя царственной головой из стороны в сторону. – Эй! – крикнул он, сложив руки рупором. – Выходите! Я иду! – Миша, – усомнился Гиви, – может, не надо так кричать? Это ж тебе не суккуб, причем один-одинешенек! – А как ты их иначе выманишь? – высокомерно произнес Шендерович. – Эй, вы там! Отродья змеи! Ваш царь пришел! – ХА-ХА, – гулко откликнулся мрак. Воины за спиной у Гиви зашептались, кони хрипели, прижимая уши и выкатывая белки глаз. – Повелитель… – неуверенно произнес эмир. – Все в руках всемогущего рока, – безнадежно заметил Дубан, который, казалось, уже утратил способность волноваться. Воины взвыли. Из мрака вырастали призрачные фигуры. Сначала Гиви принял их просто за фиолетовые пятна, какие начинают светиться в глазах, когда долго вглядываешься во тьму. Затем, к ужасу своему, он увидел, как бесформенные кляксы начали обретать очертания – гигантские, разбухшие руки и ноги, чудовищные головы, зеленоватый, лиловый, белесый свет переливался внутри призрачных тел, точно раствор в стеклянном сосуде. Ал-Багум, вообще чуткая к сверхъестественным явлениям, заревела так, словно ее уже резали. – Миш-ша… – прошептал Гиви. – Ш-ша! – откликнулась пещера. – Мама дорогая! – охнул Шендерович. Джинны на глазах уплотнялись, на пустых лицах прочерчивались огненные пузыри глаз, отверзались рты, чудовищные руки отрастили сначала пальцы, а затем и когти… – Миша, сделай же что-нибудь! Сзади послышался удаляющийся топот сотни копыт. Каким чудом всадникам удалось развернуть лошадей в узком ущелье, для Гиви оставалось загадкой. Ал-Багум хрипела и слепо тыкалась в стены. Гивин мул безнадежно пытался встать на дыбы, а мул Дубана печально развесил уши – как и его хозяин, смирившись с неизбежным. Один лишь Масрур твердой рукой удерживал своего жеребца, с удил которого летели хлопья пены… |