Книга Маршал, страница 45 – Канта Ибрагимов

У Тоты с утра две пары лекций, и он гладил брюки, как постучали:

– Болотаев, там какая-то странная беременная женщина на проходной. То ли бомжиха, то ли ещё хуже… В общем, вас спрашивает. Что делать? Прогнать?

– Бегу, – крикнул Тота.

Утренний час пик. Все идут на работу и занятия. В углу холла домашнее, вечно зеленое деревце, на которое Тота не обращал внимания. Теперь под ним, как выброшенная кошка у чужой двери, у батареи отопления приютилась Дада.

Увидев Болотаева, она тяжело встала. Теперь она прячет не только часть лица, но и живот пытается прикрыть. На ней куцеватое, старомодное и поношенное пальто явно с чужого плеча. На ногах валенки, даже название которых в Москве не помнят. Словом, вид у неё далеко не респектабельный, особенно лицо – землянисто-серое, болезненное, измученное.

– Дай паспорт, – первое, что сказал Болотаев, даже не здороваясь.

– Паспорта нет, – без зубов шепелявит она. – Вот. – Она протянула какую-то справку.

– Она что, только откинулась?! – вдруг завизжала комендантша общежития на проходной.

– Э-э, – замешкался Болотаев, его прежний авторитет явно пошатнулся, да вдруг высокая Дада перегнулась через стойку и что-то сказала комендантше, что та в страхе отшатнулась.

Уже в лифте, когда они остались одни, Тота спросил:

– Что ты ей сказала?

– Да так. Это по-нашему, – уклонилась Дада. – Она тоже сидела, и я ей напомнила.

– А как ты узнала? – удивился Болотаев.

– Опыт, – чуточку улыбнулась Дада. – Грустный опыт.

– Всё позади, – без особого энтузиазма сказал Тота.

Беременная женщина, тем более Иноземцева, тем более в таком виде и состоянии, его и смущала, и угнетала, и тем не менее, хотя бы для приличия, он взял её за руку, даже хотел обнять, но отпрянул.

– Всё за свое, – зло фыркнул Тота, в рукаве Дады он обнаружил твердь металла. – Опять кого-то зарежешь?

– Надо будет – зарежу, – процедила она.

С первой минуты между ними возникло напряжение.

– Вот, располагайся, – уже в комнате говорил Тота. – Как видишь, я по-прежнему как аспирант живу… Ты перекуси, отдыхай. У меня две первые пары, опаздываю. – Он пулей выскочил.

После лекций Болотаев пошёл к знакомым – снова из-за Иноземцевой в долг просить. Потом ходил на рынок, как-никак, а у него теперь в комнате беременная женщина… Ему даже страшно к себе возвращаться, а другого выхода нет. И что он видит? Дада вылизала всё. Всё блестит. Чисто. Уют. Вкусно пахнет. А она спит. И не на его единственной кровати, а на полу, прислонив живот к батарее. Хотя он и пытался не шуметь, но Дада тут же проснулась.

– У вас здесь тепло, спокойно. – Она спросонья потянулась. – Давно я так не спала… С последней нашей встречи.

Как Тота уже знал, Иноземцева в совсем короткий срок могла в корне преображаться. Вот и теперь было видно, что она скинула с себя эту тюремную вонь и крысиный цвет.

– А где ты мясо взяла? – спросил Тота.

– К вашей комендантше на проходную спустилась. К тому же мне кое-что по-женски нужно было.

– Зачем? Так нельзя!

– Почему?! Мы с ней так, кое-что обтерли, а то ментам всё сольет.

– При чем тут менты?! – возмутился Болотаев. – И что это за жаргон?

– Простите, – глубоко выдохнула Дада, – я постараюсь более так не говорить и не поступать.

– Да уж, постарайся.

Хорошо покушав, Тота раздобрел:

– Вечером пойдем, надо тебе одежду купить.

– А можно я сама пойду?

– Ну а сможешь? – как гора с плеч. – Москва другой стала.

– Завтра разберусь. – За этот день Дада во всех отношениях преобразилась, и она уже справляется. – Тота, а вас теперь девушки не донимают?.. И кровать лишь одна. Неужто постарели?

– «Постарел», – обиделся Болотаев. – Ты не знаешь, что вокруг нас, чеченцев, творится. Здесь прессуют, в Чечне ещё хуже. За мать боюсь.

– А я в ваших глазах не чеченка? – неожиданно перебила Дада.

– Э-э, – замялся Тота. – Ну, почему… Давай спать. Тебе надо отдохнуть. – Он постарался уйти от ответа. Теперь их отношения носили совсем иной характер – меж ними был человечек.

Это обескураживало Болотаева.

– Так. Ты ложись на кровать, а я – на полу.

– Нет, – твердит Дада и во множественном числе говорит: – Нам удобнее и теплее у батареи, на полу.

– Я кровать к батарее подвину.

– Не надо… Мы втроем спокойно поместимся.

– А третий кто? – удивился Тота. – А-а. А сколько месяцев? – вдруг вырвалось у него, и он сам от этого вопроса смутился. И она оскорбилась, покраснела, а потом засмеялась: – Посчитайте сами!.. Но не надо так сильно переживать. Вы мне и так очень многое сделали, и я вам обузой не буду. Я уеду на Север.

– Давай спать, – теперь Тота её перебил.

– Давайте… Мы на зоне привыкли спать на очень узкой скамейке. Так что ложитесь, и вы нас даже не услышите.

Почти что так оно и получилось. Наутро Тота проснулся от заманчивых ароматов.

– Вот тебе деньги, – после отличного завтрака Болотаев дал ей триста долларов. – В валюте разбираешься?

– Только в этом на зоне и интерес.

– Тогда здесь рядом, на Ленинградке, торговый центр. Найди модуль 24 или 32, назови моё имя. Я им много помогал, может, и тебе они помогут.

– Это чеченцы?

– Нет… Впрочем, какая разница? – возмутился Тота.

– А как мне представиться? Невестой можно?

– Уже с животом? – злится Болотаев.

– Ладно, не волнуйтесь… не пойду я в ваши модули и ваш центр. Тут подсказали, есть китайская барахолка. Там всё дешево.

– Как знаешь. – Болотаев торопится. – Ключи оставишь на проходной. У меня – лекции.

В этот день Тота припозднился, были дела, а Дады в общежитии нет. Он уже стал волноваться, даже в темень окна вглядывался и хотел выйти, как услышал в коридоре шум. С морозной улицы, вся румяная и довольная, ввалилась Дада с какими-то баулами.

– Ну как я вам?! – Первым делом она закружилась перед хозяином. За эти пару дней она сильно преобразилась. Главное – блеск в глазах. – Вам нравится? – даже закокетничала Дада.

– Конечно! – признался Тота. – А что так припозднилась?

– Менты – сволочи. По одежке вычислили. Дважды задерживали, обыскивали.

– Да ты что? А это? – От испуга Болотаев даже позабыл название.

– Заточку? Ха-ха-ха! Я ведь её давно выкинула.

– Фу! Слава Богу, – облегченно вздохнул Болотаев. – А как ты от них избавилась?