Онлайн книга «Кража в Венеции»
|
– Buon giorno [35], виче-квесторе! – сказал Брунетти, противясь искушению пригладить волосы. Патта последний раз ткнул пальцем в платок и перевел внимание на подчиненного. – Что-то важное? – спросил он. – Возможно, дотторе, – отозвался Брунетти. – Думаю, вам стоит узнать об этом раньше, чем информация попадет в прессу, а я уверен, что это произойдет. Патта встрепенулся, словно платок в его нагрудном кармане полыхнул огнем. – Что еще? – Легкое недовольство во взгляде мелькнуло и пропало: перед Брунетти снова был спаситель Отечества. Комиссар подошел к столу, остановился возле стула, которых тут было несколько. Положил руку на спинку и сказал: – Нам позвонили из библиотеки Мерула и сообщили о краже и вандализме. – Так что же именно произошло? Кража или вандализм? – спросил Патта. – Кто-то вырезал страницы из двадцати с лишним книг, дотторе. И еще недостает нескольких изданий. Возможно, они украдены. – Зачем их кому-то красть? – спросил Патта. Брунетти мысленно воззвал к покровительнице обиженных – святой Монике, этому образчику терпения и кротости. Комиссар не сомневался в том, что ему понадобятся либо ее пример, либо утешение, – нрав у его начальника был вздорный. – И книги, и отдельные страницы из редких изданий пользуются большим спросом у коллекционеров, сэр. И ценятся довольно высоко. – Кто это сделал? – Все эти книги заказывал в читальный зал некий дотторе Джозеф Никерсон, предоставивший рекомендательное письмо из Университета Канзаса. Удостоверяющим личность документом, который он предъявил в Меруле, был американский паспорт. – Подлинный? – Я еще не связывался с американцами, виче-квесторе. Брунетти посмотрел на часы и понял, что сегодня заниматься этим уже поздно. Патта устремил на него долгий, испытующий взгляд и сказал: – Сдается мне, что вы не слишком усердствовали, Брунетти. Комиссар снова призвал на помощь святую Монику. – Я только что из библиотеки и решил уведомить вас о случившемся – на тот случай, если вам придется общаться с прессой. – А это еще зачем? – спросил Патта, словно шестое чувство подсказывало ему: подчиненный нарочно скрывает нечто такое, о чем ему надо знать. – Среди патронов и патронесс библиотеки – контесса Морозини-Альбани. Это она подарила Меруле как минимум одну книгу из числа украденных. В библиотеке переживают из-за того, как контесса отреагирует на произошедшее. – Вероятно, заберет назад все, что подарила. Так поступил бы на ее месте любой здравомыслящий человек. «Вы бы точно так сделали», – подумал Брунетти. Правда, ему требовалось нечто большее, нежели помощь святой, чтобы поверить в то, что виче-квесторе способен подарить библиотеке книгу. Тут Патта резко спросил: – Вы именно это имели в виду, говоря о прессе? Что они заинтересуются контессой? – Думаю, это вполне вероятно, сэр. Эту семью хорошо знают в городе: пасынок контессы не дает нашим СМИ скучать. Патта смерил комиссара суровым взглядом, прокручивая в уме его ремарку по поводу критики высших слоев общества. Брунетти сделал каменное лицо и стал ждать (сама внимательность и беспристрастность!) ответа своего начальника. – Вы имеете в виду Джанни? – спросил наконец Патта. – Да, сэр. Брунетти не сомневался, что Патта, с его поистине феноменальной памятью на скандалы любого рода, сейчас вспоминает фотографии и заголовки, годами не сходившие со страниц желтой прессы. У Брунетти даже был один любимый: Gianni paga i danni [36]. В этой статье говорилось о том, что молодого Морозини-Альбани обязали заплатить музыкантам за аудиоаппаратуру, разбитую в одном клубе в Линьяно [37] – так ему не понравилась их музыка. Nobile ignobile [38] – в материале под таким заголовком сообщалось, что его арестовали за воровство в одном миланском антикварном магазине. Британская пресса не осталась в стороне, опубликовав статью Граф, не имеющий банковского счета, когда его задержали во время попытки украсть что-то в магазине на Нью-Бонд-стрит. Память подсказывала Брунетти, что в то время Джанни служил в итальянском посольстве в Лондоне атташе по каким-то там делам и арестовать его было нельзя, можно было лишь объявить его persona non grata [39] и выслать из Англии. И хотя Джанни не был замешан (по крайней мере, насколько позволяли судить имеющиеся данные) в ограблении библиотеки Мерула, упоминания его фамилии могло оказаться достаточно, чтобы с прессой случилось «чудо святого Януария» – встряхни посильнее, и кровь снова потечет [40]. Молодой граф – при том, что он уже не был молод и вел себя отнюдь не великосветски – настолько избаловал прессу, что даже случайное упоминание его имени в связи с преступлением любого рода моментально становилось сенсацией. Контессе вряд ли захочется, чтобы фамилия Морозини-Альбани упоминалась в таком контексте. – Так вы полагаете, что… – Патта не закончил вопрос. Брунетти подождал, но продолжения не последовало. Начальник внезапно переменился в лице, и комиссар догадался: Патта вспомнил, что Брунетти благодаря своей женитьбе, так сказать, проник в аристократическую среду… – Вы знакомы с ней? – спросил виче-квесторе. – С контессой? – А о ком еще может идти речь? Брунетти, вместо того, чтобы сделать ему замечание, сказал только: – Мы встречались несколько раз, но не могу утверждать, что я ее знаю. – А кто может? – Кто ее знает? – Да! – Мои жена и теща, – неохотно ответил Брунетти. – Захочет ли кто-нибудь из них поговорить с ней, как вы считаете? – О чем? Патта закрыл глаза и глубоко вдохнул: тяжело общаться с тугодумами! – О том, что отвечать репортерам, если они проведают о случившемся. – И что же ей следует отвечать, сэр? |