Книга Ученик, страница 34 – Тесс Герритсен

— Я сделала анализ на полное отражение.

— А что это?

— Инфракрасная микроспектроскопия для изучения отдельных волокон. На волокно направляется инфракрасный луч, и рассматривается спектр отраженного света. Эта диаграмма показывает инфракрасные характеристики самого волокна. И просто подтверждает, что перед нами нейлон шесть и шесть, как я и говорила.

— Ничего удивительного.

— Это еще не все, — сказала Эрин, и легкая улыбка тронула ее губы. Она достала следующую диаграмму и выложила ее рядом, — Здесь мы видим то же волокно под тем же инфракрасным лучом. Ничего не замечаешь?

Риццоли переводила взгляд с одного рисунка на другой.

— Они разные.

— Верно.

— Но если это одно и то же волокно, диаграммы должны быть одинаковыми.

— Для второй диаграммы я изменила плоскость изображения. Теперь отражение идет с поверхности волокна, а не из сердцевины.

— Выходит, поверхность и сердцевина отличаются.

— Правильно.

— Два разных волокна скручены?

— Нет. Это одно волокно. Но ткань прошла обработку поверхности. Вот это и показывает анализ на полное отражение — присутствие химикатов. Я прогнала его через хроматограф, и похоже, это вещество на базе силикона. После того как волокна были окрашены, на готовый продукт нанесли силиконовый слой.

— Зачем?

— Трудно сказать. Для водонепроницаемости? Для усиления прочности на разрыв? В любом случае это дорогостоящий процесс. Думаю, ткань изготавливалась для специфических целей. Но вот для каких — ума не приложу.

Риццоли откинулась на спинку стула.

— Найди мы эту ткань, — произнесла она, — и преступник окажется в наших руках.

— Да. В отличие от заурядного коврового покрытия эта ткань уникальна.

* * *

Украшенные монограммой полотенца были выложены на кофейном столике, так чтобы все гости могли полюбоваться затейливыми вензелями АР — Анжела Риццоли. Джейн выбрала персиковый — любимый цвет матери и заплатила дополнительную цену за шикарную подарочную упаковку с лентами абрикосового цвета и шелковыми бутонами. Подарок доставили почтой «Федерал Экспресс», поскольку красно-бело-голубые грузовики этой службы в сознании матери прочно ассоциировались с сюрпризами и счастливыми событиями.

А пятьдесят девятый день рождения Анжелы Риццоли вполне можно было отнести к событиям счастливым. В семействе Риццоли к дням рождения всегда относились трепетно. Каждый декабрь Анжела покупала календарь на следующий год и в первую очередь отмечала на нем эти памятные дни. Забыть о чьем-то дне рождения считалось серьезной провинностью. А уж забыть о дне рождения мамы было равносильно непростительному греху, и Джейн свято чтила семейную традицию. Именно она покупала мороженое и украшала дом, рассылала приглашения многочисленным соседям, которые сейчас собрались в гостиной у Риццоли. Она резала торт и подавала его гостям на бумажных тарелках. Она покорно исполняла свои обязанности, но в этом году вечеринка явно не удалась. И все из-за Фрэнки.

— Что-то случилось, — сказала Анжела. Она сидела на диване в окружении мужа и младшего сына Майкла и безрадостно смотрела на подарки, выставленные на кофейном столике — такого количества пены для ванн и талька ей явно должно было хватить на следующее десятилетие. — Может быть, он заболел. Или с ним что-то случилось, а мне никто не позвонил.

— Ма, с Фрэнки все в порядке, — уверяла ее Джейн.

— Да, — поддержал сестру Майкл. — Может, его послали… как это называется? Когда они играют в войну?

— Маневры, — подсказала Джейн.

— Да, на какие-нибудь маневры. Или даже за границу. Может, там даже телефона нет, чтобы позвонить.

— Он же обычный сержант, Майкл, а не Рэмбо.

— Даже Рэмбо посылает матери поздравительную открытку, — проворчал Фрэнк-старший.

Воспользовавшись паузой, гости дружно принялись за торт и в течение последующих минут сосредоточенно жевали.

Грейси Камински, ближайшая соседка Риццоли, отважилась первой нарушить молчание.

— Торт так хорош, Анжела! Кто его испек?

— Я сама, — сказала Анжела. — Представляешь, самой печь торт на собственный день рождения. Но в этой семье именно так и происходит.

Джейн вспыхнула как от пощечины. Во всем был виноват Фрэнки. Именно из-за него так злилась Анжела, но Джейн, как всегда, приняла удар на себя.

— Я же предлагала привезти торт, ма, — спокойно произнесла она.

Анжела пожала плечами.

— Ну да, из булочной.

— У меня не было времени печь самой.

Это была правда, но говорить ее не следовало. Джейн слишком поздно осознала свою ошибку. Она увидела, как вжался в диван Майкл, как покраснел отец.

— Не было времени, — повторила Анжела.

Джейн вымученно рассмеялась.

— Впрочем, мои торты все равно есть невозможно.

— Не было времени, — снова сказала Анжела.

— Ма, хочешь мороженого? Как насчет…

— Раз уж ты так занята, мне, наверное, следует пасть на колени и благодарить тебя за то, что ты вообще соизволила приехать на день рождения родной матери.

Дочь ничего не ответила, лишь стояла перед матерью, красная как рак, с трудом сдерживая слезы. Гости вновь принялись уписывать торт, не смея даже коситься друг на друга.

Зазвонил телефон. Все застыли.

Наконец Фрэнк-старший ответил на звонок. Он произнес:

— Твоя мать рядом, — и передал трубку Анжеле.

Господи, Фрэнки, почему ты так опоздал со своим звонком?

С видимым облегчением, Джейн принялась собирать со стола грязную посуду.

— Какой подарок? — произнесла мать. — Я ничего не получила.

Джейн поморщилась.

О нет, Фрэнки, не пытайся повесить на меня всех собак.

И уже через мгновение голос матери приобрел волшебное звучание:

— О, Фрэнки, я понимаю, дорогой. Да. Военные моряки так много работают.

Покачав головой, Джейн направилась на кухню, когда ее остановил окрик матери:

— Он хочет поговорить с тобой!

— С кем? Со мной?

— Так он говорит.

Джейн взяла трубку.

— Привет, Фрэнки.

Брат огрызнулся в ответ:

— Какого черта, Джейн?

— Прости, не поняла.

— Ты знаешь, о чем я.

Она тут же вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Я попросил тебя об одной-единственной услуге, — сказал он.