Онлайн книга «Девчуля для братвы»
|
Не успела я и глазом моргнуть, как в моих руках оказался простой белый прямоугольник с одним единственным телефоном. Вот это да! Чудо! Настоящее новогоднее чудо! — Нет, ты не спишь. Могу ущипнуть, если не веришь, — послышался голос Ильяса Рахматулина, который, откуда ни возьмись, оказался рядом со мной. В шикарном смокинге и с бокалом шампанского в руке. Что-то в моей голове переключилось, и я нахмурилась, потому что стала соображать. — Это… Это твоих рук дело, да? То, что Мирончук позвал меня в… в свой фильм… — Почему бы и нет? — ослепительно улыбнулся Ильяс. — Он — друг нашей семьи и запросто может оказать такую небольшую услугу. Разве ты в детстве не мечтала сняться в большом и красивом кино? — Нет, — сказала я, и на его глазах разорвала визитную карточку Мирончука. Взгляд мой поневоле заскользил по гостям, отыскивая Вольфа. Но его нигде не было. И это внушило чувство… тревоги. Ведь я привыкла, что он рядом. Что защитит и не даст в обиду. Привыкла… В жизни бы не подумала, что стану к нему привыкать… Пока Инна вела меня в комнату для гостей, она все расспрашивала о наших отношениях, о том, как мне с ним… Я старалась не углубляться в подробности, поэтому отвечала максимально коротко и сжато. Что, похоже, ее не устраивало. — Ты любишь его? — спросила она, когда мы остались с ней наедине. Я хотела сказать «Нет», но почему-то промолчала… Все расхаживала по комнате, разглядывала великолепные ночные зимние пейзажи за окном, а потом ворочалась на огромной двуспальной постели, думая о… Да, думая о нем. О его сильных и красивых руках, которые так крепко меня обнимали… О том, как он называл меня «девочкой» и «малышкой». И как смотрел на меня… Я и сама не заметила, как задремала одетая, поверх покрывала. Такие сны не снились мне очень давно. Все три года, что я жила с Глебом — так уж точно. Мне снился мужчина. Вроде бы мужчина, а вроде бы… Оборотень. Но он не был мне страшен. Наоборот. Его объятия и горячие жадные губы. Я чувствовала себя прекрасной, желанной и на все готовой. Уж точно готовой на то, чего раньше бы себе никогда не позволила. У этого мужчины были сильные руки с красиво вылепленными пальцами, которыми он сжимал меня, гладил и ласкал. А еще у него были светло-желтые волчьи глаза… Я тонула и плыла в том внутреннем свете, который они испускали. Он никогда в жизни не обидел бы меня, не говоря о том, чтобы укусить. Это был дикий, но ласковый волк. А я хотела стать его волчицей… Отчаянно хотела запустить пальцы в его темные гладкие волосы… Позвать его по имени. Не по прозвищу. По настоящему имени, которое сладострастным стоном готово было сорваться с моих губ. Но не могла. Казалось, он исчезнет, перекинется, а мне… Мне хотелось побыть в этом волшебном сне еще немного. Когда я почувствовала неладное? Не сразу. Но в какой — то момент он показался чужим. Чуждым. По-настоящему оборотнем. Тем, кто принял облик моего желанного. С размаху я попыталась остановиться, но он был горячим, распаленным и едва ли дал мне это сделать. Разумеется, тут до меня и дошло, что происходящее вовсе не сон. И что в моей постели по-настоящему присутствует какой-то мужчина. Мало того, что присутствует — он сейчас обнимает и целует меня, а его рука неумолимо продвигается вверх по моему бедру. И этим мужчиной был вовсе не Вольф! Не Вольф, а Ильяс! Вероломно проник в мою спальню и воспользовался моим усталым и сонным состоянием, чтобы… — Что ты делаешь? — в перерывах между его страстными поцелуями удалось вымолвить мне. — Как тут оказался? Немедленно прекрати! — А, по-моему, тебе нравилось, медовая, — легонько прикусив мочку моего уха, промурлыкал этот наглец. — Ты же не дура, чтобы отказаться… — Нет! — я повысила голос, но он тот час закрыл мне рот еще одним поцелуем. Самое ужасное, что это было не совсем насилие. Ведь мое тело… откликалось на его ласки и прикосновения. Оно жаждало… Ведь у меня не было мужчины очень давно. Удивительно, что оно вообще чего-то захотело, так как я имела с этим некоторые проблемы, не раз озвученные на сеансе у психолога. Но — совсем другого мужчину. Не того самого, который сейчас деловито приступил к тому, чтобы избавить меня от платья. Того, который приснился. И который сейчас стоял, опершись тяжелой рукой о косяк, и исподлобья смотрел на меня и Ильяса. Господи, Инна вроде бы сказала, что эта комната запирается, тогда… Какого черта ко мне так спокойно вломился сначала Ильяс, а теперь Вольф?! И да — какого черта мне сейчас так паршиво, что я чувствую себя неверной женой, которую любимый муж застал прямо на месте преступления?! Губы так хотели прошептать, прокричать «Ты всё не так понял!», но я молчала, переводя объятый страхом взгляд с одного мужчины на другого. Что-то подсказывало мне — Вольф не станет слушать мои слова, которые в любом случае прозвучат, как жалкие оправдания. Рубикон был перейден. — Что-то в этот раз ты как-то ну совсем не вовремя, Волк, — сыто ухмыльнулся Ильяс, как будто у нас с ним уже произошла близость. — Молись своему Аллаху, Рахматулин, — едва слышно проговорил Вольф. — Потому что я предупреждал. — Мне безумно интересно, что ты сделаешь? — оскалился Ильяс. — Пристрелишь меня? Просто за то, что она выбрала меня? Тебе не кажется это справедливой платой за то, что сделал с моей семьей ты? За нож, который так запросто воткнул в спину моему отцу? Твоя девочка выбрала меня. Ты поднесешь ей хлеб и мед на нашей свадьбе, как мой почетный свидетель. А ведь ты даже не поимел ее ни разу. — Значит, она будет носить цветы на твою могилу, — оборвал Вольф, даже не взглянув на меня. И это почему-то ранило. Не успела я крикнуть, что все это неправда, ложь, ложь, как он с размаху ударил Рахматулина в лицо кулаком. Следующий удар Ильяс перехватил, и они сцепились в жестокой схватке — как будто не на жизнь, а на смерть. Это не было похоже на какую-то бестолковую потасовку, на хватание за грудки и, в целом, петушиные бои, как обычно выглядит схватка двух мужчин за одну женщину. Это было похоже на танец. Когда каждый из противников знает сильные и слабые стороны другого. Выверяет движения, чтобы ударить побольнее и — точно в цель. Теперь я видела, что они действительно выросли вместе — настолько хорошо друг друга знали… И ненавидели. Было видно, что их обоих тренировал один и тот же человек, настоящий мастер. Отец Владимира. |