Книга Хочу танцевать с тобой, страница 37 – Алекс Хилл

— Привет, Лесь, — останавливаюсь рядом со скукожившейся девушкой.

— Ох… — опускает голову еще ниже. — Привет, Арина.

— Просто Риша, — произношу дружелюбно.

— Да. Конечно, — трет руками лицо.

Неловкость зашкаливает, точно стрелка спидометра у гонщика формулы один.

— Лесь, ты прости, но… — сглатываю горечь обиды на Стаса.

Черт! Я не из тех, кто держит что-то в себе. Если знаю, то обязательно скажу. Это их груз, не мой. Я его получила не специально, поэтому не хочу носить в своих карманах. Там и так хватает дерьма.

— Я слышала вас с Владом. Это вышло не специально. Я была в раздевалке, когда вы вошли в зал, и…

— Ох… — нервно всхлипывает.

— Мне жаль. Правда.

— Думаешь, что я стерва, да? Рассорила братьев. Развалила команду.

— Я ничего толком не поняла, но вижу, что вы все мучаетесь. Вам нужно поговорить. Всем троим.

— Троим? — усмехается сквозь слезы, скромно приподнимая подбородок.

— Да. Это ведь ваша история.

— Ты плохо знаешь Белецких. Упрямые. Пуленепробиваемые. Не достучишься, не докричишься. Никто из них меня даже слушать не хочет. Ошибок не прощают. А я просто… Просто запуталась. Их двое. И оба такие… С ума можно сойти.

— Да. Охотно верю, — произношу побеждено.

— Стас тебя все-таки захватил, да? Он такой. Ураган, не меньше, — говорит с легкой улыбкой. — Сильный. Сломает, и не заметишь. Я вот не выдержала напора. А Влад… Он всепоглощающий, глубокий и бескрайний, как океан. Он… — голос Леси срывается, а в глазах появляется новая порция слез.

Что вообще нужно делать в подобной ситуации? У меня нет подобного опыта. Если бы это был кто-то из гомов, то я бы уже набуцкала ^[10] его и отправила хреначить все преграды, но тут… Я просто не знаю, что делать.

— Ты ему очень дорога. Это видно. Просто… — пытаюсь привести хоть какие-то успокаивающие девичью душу доводы.

— Не-е-ет… — мотает головой. — Если ты думаешь, что Стас весь такой резкий, а Влад тихий, то это совсем не так. Они похожи больше, чем все думают. Просто Влад хитрее. Стас орет и ругается, хлопает дверьми, но Влад может и без этого всего высказать тебе столько… Душу вытрясти.

— Да уж…

— Они меня ненавидят, а я их обоих очень люблю. По-разному, конечно. Только мне никто не верит. А ведь они сами меня запутали, — падает лицом в ладони, спрятанные в вязаных варежках.

Печи Леси трясутся, словно от истерики. Меня саму начинает бить мелкая дрожь. Твою ж мать!

— Лесь, у меня дома есть красное вино и, возможно, еще и немного белого. А еще рядом есть будка с пончиками.

— Звучит, как путевка в психиатрическую лечебницу, а потом еще и диета на полгода, — Олеся отнимает руки от лица и криво улыбается.

— Это путевка в бабский разговор о засранцах Белецких, если я подхожу на роль собеседника, конечно. И кто бы говорил о диете? Брось. Ты идеальна.

— Тебе нравится Стас? — «мама кошка» становится куда радостнее, пропуская мимо ушей все, что я сказала.

Дурацкий вопрос.

— Ты разве не видела, как мы общаемся со Стасом? — закатываю глаза.

— Ни с одной девушкой на моей памяти он так не возился. И ни одна не вела себя с ним так, как ты.

— Звучит, как комплимент, — гордость расправляет плечи.

— Просто наблюдение. Он ведь такой самоуверенный, верно? Стас привык, что за ним все как полоумные носятся. Сам даже ухаживать нормально не умеет. Да никому это и не нужно было. Он ведь знает, чем зацепить, а потом просто тянет за ниточку.

— Правда, что он спал со всеми своими партнершами?

— С большинством, — кивает Леся.

— Из группы? И как они все потом?..

— Насколько я слышала, Стас очень хорош. Делает все так, что никто не может жалеть об этом. Только хвастаться.

Мне тут же вспоминаются разговоры «моделек» в раздевалке, и с каким восхищением они о нем рассказывали.

— Да. Я уже тоже об этом слышала.

— Так что на счет пончиков и вина?

— Идем, — киваю в сторону выхода из парка. — Пусть Белецким икнется сегодня не по-детски.

Стас

Перекидываю бутылку из одной руки в другую, наблюдая, как за стеклом танцует янтарная жидкость. Это крайняя мера, но по-другому я просто не смогу. В дальнем углу концертного зала открывается дверь, и в помещение входит Влад.

— Да неужели? — говорит он, шагая между рядов зрительских кресел и, подпрыгнув, забирается ко мне на сцену.

— Наверное, нам стоит поговорить, — откручиваю крышку и подношу прохладное горлышко бутылки к губам.

— А это зачем? Анестезия? — говорит Влад и забирает у меня бутылку «Ред Стаг» ^[11].

— Я знаю, что вы с Лесей встречаетесь еще с Лос-Анджелеса. И мне… — язык прилипает к небу, потому что я собираюсь сказать самую стремную на свете фразу. — И мне, черт возьми, обидно, что вы скрываете это от меня, выставляя каким-то…

— Мне не встречаемся! — грозно выпаливает Влад, отлипая от бутылки.

Опять двадцать пять! Ну сколько можно!

— Я вас видел тогда! Прямо в процессе! Хватит мне лечить про дружбу и все такое. Леся сама ко мне подошла в аэропорту через день и сказала, что выбирает тебя. Я все знаю! Хватит уже придуряться!

Влад смотрит на меня, не моргая. В глазах шок, но не паника или раскаяние. Это совсем не та реакция, которую я ожидал увидеть. Где я облажался? Что происходит?

Брат делает несколько больших глотков и возвращает мне бурбон, вытирая рот свободной рукой.

— Все не так, роднуля. Я рассказал тебе не все, но никогда не врал. Леся не выбрала меня. Она… Не выбрала никого. Точнее, — горько усмехается. — Ей было все равно, кто из нас это будет.

— Что? В каком смысле?

* * *

Семь месяцев назад

Тренировки в Лос-Анджелесе разительно отличаются от обычных тренировок «Фениксов», но все танцоры работают на износ и впитывают новые знания и умения с невероятной скоростью, ведь у них осталась всего пара дней, прежде чем родина позовет их обратно.

— Плохо! Ужасно! Никуда не годится! — кричит хореограф на английском, наматывая круги возле обессиленной и бледной Олеси.

— Простите, — тихо отвечает девушка, опуская голову.

— Покиньте зал и приходите, когда будете в состоянии слушать и выполнять все, что я говорю.