Книга Хочу танцевать с тобой, страница 40 – Алекс Хилл

Стас

— Так вот что за порно марафон в наших снах?! Все твоя Ариша Мариновна! — восклицает Влад, растянувшийся на сцене рядом со мной.

— Прости, роднуля. Хочешь дам тебе пару номеров куколок из Лесиной группы? Помогут спустить пар. Мне, правда, не очень помогли, — отзываюсь я сквозь смех и закидываю руки за голову.

— У меня есть все их номера. Не переживай. Лучше, реши уже свою проблему с Ариной.

— Я ее боюсь, — нехотя признаюсь, закрывая глаза.

Хохот брата превращается в шум пролетающих над головой вертушек, и я чувствую, как раскачивается пространство вокруг. О-о-о… Вертолеты прибыли.

— А эта девчонка нравится мне все больше и больше, — говорит Влад.

Нет. Еще один такой треш я просто не переживу.

— Даже не думай, — грозно предупреждаю Влада.

— Не в том смысле, — тут же оправдывается брат. — Слушай, просто приударь за ней. По серьезному. Что такого?

— Один раз я попытался ее поцеловать, и она меня ударила, — поворачиваю голову и смотрю на свою копию. — Не просто шлепнула, а шарахнула кулаком в висок. Я даже Марс увидел.

Влад снова ржет, заваливаясь на бок и прижимая руки к животу. Весело ему? Конечно! Это же не он уже два месяца размышляет о том, как покорить марсианку и остаться в живых.

— Но ты все равно хочешь ее?

— Больше, чем что либо, — пьяный язык разбалтывает все, о чем я стараюсь даже не думать.

— К Пасхе твои яйца будут красивого синего цвета, если ты не составишь план, как взять эту крепость.

— Как ее взять, я уже придумал. Могу книгу написать, похлеще чем «Камасутра», но вот как после этого остаться с головой на плечах… Она максимально странная. Она, ее жизнь, друзья. Все! И… Черт! Я просто не знаю, что с этим делать.

— В первый раз вижу тебя таким, — говорит Влад уже максимально серьезно.

— Таким жалким?

— Таким беспомощным. Ой… Кажется, у тебя что-то на голове, — Влад тянет руку к моей макушке.

— Что там?

— Розовый бантик! — ерошит мне волосы и ржет как, как конь.

Вот же… Набрасываюсь на брата с кулаками. Сейчас я у него розовые стринги найду. Боремся, катаясь по сцене, и покрывая друг друга матами с ног до головы. Это не настоящая драка. Есть же примирительный секс в парах? У братьев есть примирительный кипеш.

— Это что еще за дела?!

Замираем вместе с Владом и в ужасе таращимся друг на друга, потому что оба боимся повернуться и увидеть того, кто стоит в дверях концертного зала.

— Станислав! Владислав! — властный голос, точно удар по башке.

Стук каблучков по деревянному полу в устрашающей тишине отсчитывает время до нашей казни.

Отцепляемся друг от друга с братом и садимся скрестив ноги. Пытаюсь незаметно задвинуть за спину недопитую бутылку бурбона, но, кажется, уже поздно. Стены движутся, словно тканевые полотна на ветру.

Тело такое тяжелое. Зря мы решили побороться в нашем состоянии.

— Мне позвонил охранник, пожаловался на шум. Как это понимать? Пьете прямо в концертном зале? Совсем совесть потеряли?! — строго произносит Маргарита Ивановна. — Такими вещами нужно заниматься в баре или дома, но никак не в храме культуры!

— Так мы дома, мам, — говорит Влад и прижимает руку к губам, сдерживая рвущийся наружу смех.

Самое тупое, что можно сделать сейчас, это начать шутить, но… Уровень опьянения отключает инстинкт самосохранения. Ловлю настроение брата и уже знаю, что он хотел сказать своим заявлением. Падаю на спину, раскидывая руки.

— Сцена наш до-о-о-м! — тяну я.

— Да? А я думала, Хогвартс ваш дом, — усмехаясь, произносит мама.

Видимо помнит, как мы с Владом в детстве, после просмотра «Гарри Поттера» собирали вещи, чтобы уехать в Лондон и стать волшебниками.

— Дал Бог сыновей. Прости Господи… — вздыхает она.

Влад толкает меня, заставляя подняться, и еле заметно кивает в сторону родительницы. Моргаю один раз, не отрывая от него взгляд. Это значит я его понял и готов.

Спрыгиваем с края сцены и подбегаем к маме. Заключаем ее в крепкие объятья с двух сторон и отрываем от пола.

— Мы любим тебя, мам, — говорит Влад.

— Прости, что вели себя, как идиоты, — произношу свою реплику.

— Помирились наконец-то, оболтусы? Долго же вы… Я разочарована.

Отстраняемся от Маргариты Ивановны. Она так говорит, словно была в курсе всего. Ничего не понимаю…

— Что вы так смотрите? Конечно, я все знала. Поговорив с вами тремя, не составило труда увидеть полную картину происходящего.

— Все? — спрашивает Влад.

— Тремя? — подключаюсь я.

— Все-все, — отвечает мама, глядя на Влада, прищурив глаза. — Да. С тремя, — поворачивается ко мне. — Мы с Лесенькой пьем чай по субботам в моем кабинете.

Интересно, когда-нибудь мы перестанем чувствовать себя сосунками перед этой женщиной? Наверное, нет.

— Надеюсь, урок усвоен. Вот к чему приводит гордыня и излишняя самоуверенность. Нужно учиться разговаривать о своих проблемах и переживаниях. Это не должно быть позорно, это честно. Никто вокруг не обладает экстрасенсорными возможностями, чтобы читать мысли. Я вас что, зря учила разговаривать?

И в этом вся наша мать. Маргарита Ивановна свято верит, что нужно учиться только на своих ошибках, поэтому она никогда не влезает в наши дела. Хотя, в этот раз без ее вмешательства не обошлось. Это ведь она привязала нас всех друг к другу.

Последняя деталь пазла складывается. Картинка целиком выглядит такой… Идиотской. Сколько времени мы потратили, сколько нервов. Все ведь могло б быть по-другому. И если бы не Риша, то не представляю, насколько еще бы затянулся этот цирк. Черт! Риша… Я должен перед ней извиниться. Она же сто процентов разозлилась и скорее всего уже готовит коварный план мести.

Вытаскиваю из кармана штанов телефон и быстро набираю сообщение. Набираю и стираю. Что ей написать? Да и… Сообщение? Какой-то детский сад. Может, лучше позвонить? Часы на дисплее подсказывают, что уже начало первого. Вот это мы посидели. Поздновато для звонка. Или нет?

— Ты должен сам все решить, Владушка, — мягко произносит мама.

Поднимаю голову и понимаю, что пропустил половину разговора. Мама гладит брата по щеке.

— Но один совет я тебе все-таки дам. Если не можешь простить, то лучше отпусти, — она ласково улыбается, но в следующую секунду становится снова строгой Маргаритой Ивановной. — Вас ждет наказание, мальчики. После того, как придете в себя. А сейчас марш в машину. Отвезу вас домой. Завтра, так уж и быть, полечу вас от похмелья, но когда вернется отец, все ему доложу!