Книга Надежда умирает последней, страница 15 – Тесс Герритсен

– Видишь это? Вот так здесь работают власти – каждый за себя. Министерства стараются обставить другие министерства, районы – другие районы. Любой мелкий чинуша стоит горой за свое болото, и всякий боится сделать шаг в сторону без дозволения сверху. – Он помотал головой. – Система не для слабонервных.

– Ну, я себя слабонервной никогда не считала.

– А ты сначала посиди часов пять в какой-нибудь приемной каморке, пока уже невтерпеж будет, а ближайший туалет в заднице у нег…

– Я поняла.

– Действительно поняла?

– Ну а что ты предлагаешь мне делать?

Он улыбнулся и откинулся на стуле.

– Прими меня во внимание. У меня есть знакомства в разных местах, конечно, не в министерстве иностранных дел, врать не буду, но все же такие, которые могут помочь.

«Ему что-то нужно от меня, – подумала она. – Но что?» Хотя он смотрел уверенно, она уловила в его осанке что-то нетерпеливое, в его глазах читалось скрытое ожидание чего-то.

– Откуда такое острое желание мне помочь?

Он пожал плечами:

– А почему бы нет?

– Это не ответ.

– А как насчет того, что глубоко в душе я по-прежнему один из тех бойскаутов, которые переводят бабушек через дорогу, такой вот хороший мальчик.

– А как насчет того, что ты мне сейчас скажешь всю правду?

– Ты всегда с таким недоверием относилась к мужчинам?

– Всегда, не увиливай в сторону.

Он помолчал какое-то время, барабаня пальцами по пивной бутылке.

– Ну хорошо, – признался он, – я немного присочинил, я никогда не был бойскаутом, но действительно хочу тебе помочь, и от этих слов не отказываюсь.

Она не проронила ни слова, но в ее молчании, во всем ее виде читалось недоверие к нему.

Но почему? Почему, когда он был так искренен в своей заботе? Что сделало ее такой подозрительной? Слишком много шишек набила в жизни? Слишком много лжи пришлось вытерпеть от мужчин?

«Ну что ж, держись, крошка, я не лучше других», – подумал он с тенью презрения к себе, но тут же отогнал это неприятное чувство – слишком высоки были ставки в этой игре, чтобы теперь мучиться угрызениями совести, да еще в его возрасте. Теперь он готовился сказать очередную ложь. Он часто в последнее время прибегал ко лжи. Хотя легче его жизнь от этого не стала.

– Твоя правда, – сказал он, – я вовсе не по велению сердца всем этим занимаюсь.

Она явно ничуть не была удивлена, и это было Гаю досадно.

– И какую же награду ты ждешь? – спросила она, не сводя с него пристального взгляда. – Деньги? – Она сделала паузу. – Секс?

Последнее слово было брошено так просто, что по животу у него пробежал холодок.

Не то чтобы он ни разу не думал об этой стороне дела. Думал, и много раз, с тех самых пор, как она ему встретилась. И теперь, когда она сидит вот так, в нескольких шагах от него, не сводя с него немигающего взгляда, так трудно было удержать полет воображения. Хотя в голове у него и пробежала мысль добавить к сделке немного секса, он тут же отогнал ее – это было бы уже вовсе подлостью. Он не спеша дотянулся до бутылки. От пива уже не отдавало морозом.

– Нет, – произнес он, – секс в мои планы не входит.

– Понятно, – она закусила губу, – тогда остаются деньги.

Он кивнул.

– Должна тебе сказать, у меня денег нет. По крайней мере, про твою честь.

– Я не о твоих деньгах говорю.

– А о чьих же?

Он выдержал паузу, чтобы придать своим словам вкрадчивости. Теперь фразы едва срывались с его языка.

– Ты когда-нибудь слыхала о «Эриал груп»?

– Нет, никогда.

– Я тоже нет. До того дня, когда две недели назад со мной связались два представителя оттуда. Представляют они организацию ветеранов, занимающуюся поисками и возвращением на родину без вести пропавших, живых без вести пропавших. Готовы прибегнуть к любым средствам, хоть Рэмбо заслать.

– Понятно, – сказала она, поджав губы, – кажется, речь идет о шизанутых на подпольных операциях.

– Я тоже так сначала подумал и даже чуть не выставил их за дверь, а они возьми да и всучи мне банковский чек, и сумма на нем вполне кругленькая. Двадцать тысяч, как они сказали, «на расходы».

– На расходы? А делать-то что тебе надо было?

– Кое-что разнюхать. Им было известно, что я собирался лететь туда. Они хотели, чтобы я частным образом поискал пропавших. Но им были нужны не скелеты и останки, им нужна плоть и кровь – живые!

– Живые? Но ты же не думаешь, что такие там остались?

– Так думают они. И им нужно достать только одного-единственного «пропавшего», чтобы дать всему делу ход. В прессе поднимется шум, и Вашингтон будет вынужден принять меры.

Гай умолк с появлением официанта, пришедшего забрать пустые бутылки со стола. Только после того, как он удалился, Вилли тихо спросила:

– Ну а я-то сюда как затесалась?

– Не ты, твой отец. Из твоего рассказа мне стало ясно, что есть шанс, небольшой, но есть, что твой отец жив. И если это так, то я могу помочь найти его, найти и вернуть домой.

Слова эти были произнесены тихо и с такой непоколебимой уверенностью, что Вилли впала в оцепенение. Гай видел, что она пыталась прочесть по его лицу недосказанное, а недосказанного было много.

– Какая тебе от этого польза?

– Помимо удовольствия общения с тобой?

– Ты сказал, что тут замешаны деньги, но раз не я тебе плачу, то кто? «Эриал груп»? Они что-то кроме дорожных денег тебе обещали?

– Билет на верхушку общества.

– Сколько?

– Откровенно? Два миллиона.

– Два миллиона долларов?

Он крепко сжал ей руку.

– Да тише же ты! Это не для посторонних ушей.

Она зашептала:

– Что, серьезно? Два миллиона?

– Да, таково их предложение. А вот мое предложение: будешь работать со мной – нам обоим будет польза. К тебе вернется отец, а я смогу обеспечить себе заслуженный отдых. Оба будем в выигрыше.

Он широко улыбался, зная, что теперь она у него в руках. Надо быть дурой, чтобы от такого отказаться. А дурой Вилли Мэйтленд не была.

– Ну согласись, что убить двух таких зайцев сам бог велел.

– Или сам черт, – процедила она мрачно.

Она откинулась на спинку стула и тяжело посмотрела на него.

– А ты всего-навсего торгаш.

– Если тебе так угодно.

– Я бы еще и не так тебя назвала. Ласковых слов не жди.