Книга Малыш на миллион, страница 46 – Айрин Лакс

Багратов небрежно опускает красный атласный галстук на спинку кресла и расстегивает несколько пуговиц. Этот миг напоминает мне о том, что было на острове, о том, как я сама расстегнула его рубашку, едва дыша, а потом он похвалил меня за смелость и шутил — смешно, но с намеками. Призываю себе больше не думать о таком.

— Пошли, — предлагает локоть.

В последний момент я беру с туалетного столика часы, выигранные у Сани, и кладу их в сумочку. Багратов, расслабленный и спокойный, буквально озверел, напрягшись.

— Это еще зачем?!

— Просто так.

— Убери, — его голос напоминает дребезжащую от напряжения сталь. — Убери, Серафима. Здесь оставь или, богом клянусь, я этого водилу в порошок сотру.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Богом клянетесь? Я думала, вы атеист.

Защелкиваю замочек на сумочке. Часы внутри.

— Я готова.

— Часы оставь.

— Они лежат в сумочке и никому не мешают.

— Как знаешь, — выдыхает через нос.

Ноздри затрепетали.

— Как знаешь. На твоей совести.

Багратов лихо разворачивается и выходит, сбегает вниз по ступенькам.

— Что? Что вы имеете в виду?! Что на моей совести? Багратов!

Его и след простыл.

Слышу только громкие решительные шаги, сбегающие по ступенькам.

— Саня. Кретин этот… С баранкой. Где он?! — громкая брань.

Черт. Сердце подскакивает в район горла. Сорвавшись с места, выбегаю следом. Длинное платье обнимает бедра, вьется вокруг ног. Мне приходится придерживать ткань, чтобы не споткнуться и не упасть. К тому же бег на каблуках — неблагодарное занятие.

Слышны выстрелы. Я застываю посередине лестницы, словно столб. Потом заставляю себя двигаться, словно на ходулях. Едва успеваю подбежать к входной двери.

На пороге появляется Багратов.

— Часы отдай, — приказывает ледяным тоном, протягивая ладонь, на которой виднеется кровь.

— Что вы сделали?!

— Часы.

— Что вы…

— Будешь медлить, ему могила потребуется. А пока что просто уволен на больничную койку. Часы, Серафима!

Трясущимися руками достаю требуемое и отдаю Багратову. Он выходит. Я следом. В темноте видно, как на аккуратном газоне лежит неподвижное тело. Саня…

— Кажется, это твое, — Багратов, присев на корточки, возвращает Сане его часы, запихнув в карман. — Уносите.

Саню проворно поднимают и уносят. Меня потрясает даже не вид лужи крови под его телом, а безвольно повисшая рука. Мы просто болтали. Ничего такого… Никакого флирта, и часы я выменяла на букет для его бабушки.

Делаю шаг вперед. Хочется узнать, жив ли он? Точно жив? Или… Кто-то удерживает меня за плечо.

— Сделаешь только хуже, — спокойно говорит Мирон. — Стой здесь, — опускает руку.

Вовремя. Мимо проносится фиктивный супруг.

— Садись в машину! — приказывает мне Багратов.

Бросив мне приказ, сам Багратов отправляется в дом. Наверное, чтобы вымыть руки. Я медленно иду в указанном направлении. Мирон рядом, на расстоянии шага.

— Это ужасно, — шепчу едва слышно.

Вытираю слезинки, радуясь, что не красила глаза тушью, просто времени не хватило!

— Я предупреждал. Саня слишком болтливый и к тому же… Личные отношения между сотрудниками и хозяевами запрещены.

— Не было там ничего личного. Просто болтовня.

— Багратов так не считает. К тому же он прав, это на твоей совести.

— Что?!

— Я слышал, он просил оставить эти часы. Ты заупрямилась. Нарочно же. Напоказ. Внимание привлечь хотела? Получилось. Тебя Багратов и пальцем не тронет, а хороший человек из-за тебя под раздачу попал.

Больше Мирон ничего не сказал, открыл дверь и показал, что нужно сесть. Место за рулем занял Максим. Этот точно настучит! Замолкаю и просто смотрю в окно. Жду, пока рядом присядет Багратов. Но он приказывает водителю вылезти и сам садится за руль.

— На переднее, — командует мне.

Промедление может быть наказуемо. Сажусь рядом, не говоря ни слова. Машина срывается с места, словно пуля. Багратов придерживает руль левой рукой. Правую опускает на мое колено.

— В договоре было написано, что твоих отношений с другими мужиками я не потерплю.

— Что?

— А ты не читала? Мой юрист это указал.

Облизываю губы.

— В пункте “обязанности сторон” ничего такого не было.

— А это было указано между строк. Разбросано по всему договору! — скалится.

— Вы… Вы меня провели! 

— Я преподал тебе урок. Всегда будь настороже и читай не только пункт “права и обязанности сторон”. Ты усвоила?

— Да.

Сжимает пальцы.

— Хорошо.

Он не снимает ладонь, держит меня за ногу, переместившись чуть выше, на бедро. Просто держит. Возможно, теми же самыми пальцами, которыми держал пистолет, из которого стрелял в водителя. Меня начинает подташнивать от этих мыслей. Нажимаю на кнопку, опуская стекло, чтобы свежим воздухом немного обдуло лицо. Нужно держать язык за зубами. Но у меня не получается…

— Вы не хотите, чтобы я заводила друзей? — спрашиваю осторожно.

— Друзей? С кем? — спрашивает резко, усиливая тиски пальцев.

— Больно. Синяк останется. Вы хотите, чтобы я в ресторан с синяками ходила?

— Метка, — отвечает сквозь зубы. — Забыла, чьей женой ты считаешься?

— Фиктивной.

— Сути не меняет. Путаться с мужиками нельзя.

— Я не путалась. Это было дружеское общение.

В ответ он смеется.

— Запомни раз и навсегда. Дружба между мужчиной и женщиной возможна только в двух случаях. Первый случай: мужчина — нетрадиционной ориентации. Второй случай: мужчина — родственник. А теперь ответь, Саня — твой родственник? Нет. Он гей? Тоже нет. Значит, он не против заглянуть тебе в трусы, когда ты сама повод даешь.

— Вы опять про трусы и причиндалы. Кажется, все интересы в мире у вас сводятся лишь к этому.