Книга Пылающий туман, страница 44 – Ви КавИ

— Удивительно, как заносчивое и горделивое человеческое отребье не поделилось с остальными своей Великой Победой над такими ужасными созданиями, как мой народ.

Вся речь Делеана сквозила ядовитым сарказмом и желчью, режущей уши даже самого наивного. Стриго, например. Сокол в свою очередь почувствовал себя неловко от подобного обвинения, будто именно из-за него наступила так называемая Великая Победа, погубившая нивров.

— Слушай, тебе надо расслабиться. Если ты думаешь, что все люди принимали участие в ваших непонятных распрях, то это не значит, что всё в действительности было так, — Сокол мило улыбнулся и поднял руки, чтобы показать, что он не настроен враждебно. — Я не в курсе, что знают мои спутники, а что нет, но я никогда не увлекался политикой. Серьёзно. Я хочу мира всему Солфасу. Не более. И мне очень жаль, что твою, э-э, стражу подкосило. Это не наша вина. Если бы не вы, то они бы напали на кого-то другого. Им абсолютно плевать, кого грабить.

Делеан остановился и издевательски медленно повернул голову. Все его движения больше не были изящными, они были хищными и опасными. Сокол сглотнул, когда заметил, как золотистые глаза нивра, ставшие ещё у́же, изучали его.

— Мы не переходили на столь бестактное обращение.

— В нашем обществе привычно обращаться на «ты», — вмешалась Медея, дабы спасти шкуру Сокола. — Это не показывает бестактность. У некоторых даже «вы» звучит оскорбительно.

Делеан заметил Лиднер, и теперь ей предстояло почувствовать себя ничтожеством.

— К вышестоящим в вашем нелепом Королевстве вы так же обращайтесь? На «ты»?

— Нет, но…

Нивр, призывая заткнуться, поднял указательный палец.

— Я не желаю слушать про ваши отсталые привычки. Мы с вами не союзники, а временные и вынужденные попутчики. Поэтому было бы просто замечательно, если бы вы усвоили столь лёгкий урок своими мозгами и прекратили бы трепаться за моей спиной. Благодарствую.

Нивр заметно ускорился и в который раз оставил позади ошарашенную Медею, возмущённого Сокола и расстроенного Стриго.

Даже он умудрился меня взбесить. Предлагаю прикончить его и дело с концом.

Ахерон, впрочем, радости тоже не выражал, и Сокол впервые его прекрасно понимал.

— Я согласен, — нарушил он напряжённое молчание. — Если так продолжится, я преподам этому кретину персональный урок этикета. Потому что меня откровенно корёжит от того, как эта тростинка на ножках обращается с теми, кто ему помог. Король ему, видите ли, насолил. Вот проблема века!

— Сокол, успокойся.

— Да ты что, Медея! Как я могу быть спокоен, когда нас унижают? В открытую!

— Я к нему не питаю тёплых чувств, но, может, на то есть причины. Весомые. Он же у чужаков. Я бы тоже агрессировала на всех.

— Ты вообще в курсе про всю эту историю с Королём?

— Нет. Мой отец, возможно, что-то знал, но он никогда не делился со мной. Сейчас начинаю жалеть, что не просила на ночь рассказывать политические сказки.

Сокол вяло посмеялся. Единственный, кто мог знать всю историю с этой враждой — это дух. Однако и он был тем ещё принципиальным гадом, который навряд ли так просто чем-то поделится.

— Идите за ним. Я догоню.

— Мой с-спаситель?

— Я быстро.

— Твои «я быстро» заканчиваются печально, — Медея скрестила руки на груди.

— Да мне всего лишь сбегать в кустик! Если вы такие извращенцы, конечно, то за мной, но тысячу раз подумайте, прежде чем решитесь.

— О Сущий, Сокол! Сам ты извращенец, — Лиднер отвернулась от наёмника. — Кошмар какой. Я не хотела знать этих подробностей.

— Всё, идите давайте, — Сокол помахал руками, чтобы прогнать Стриго и Медею со своей воображаемой территории. — Иначе он подумает, что мы строим планы по его убийству.

Лиднер схватила оуви за ладонь и повела его подальше от Сокола, который был доволен своим почти что выполненным планом. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и тихо произнёс:

— Что произошло между людьми и ниврами?

Молчание. Сокол прикусил губу, опасливо осмотрелся и вышел за пределы дороги, поближе к кустам.

— Не прикидывайся, что тебя здесь нет, придурок. Ты всегда есть. Уж я-то прекрасно знаю.

Очередное молчание. Сокол закатил глаза.

— О всемогущий дух Ахерон, соизволь ответить на тупой вопрос смертного. Считай, на коленях прошу.

Ты в курсе, что тебе не надо отходить от своих одарённых спутников, если тебе приспичило снизойти до меня? Я слышу не только твой голос, но и твои мысли, идиот.

— Ну прекрасно! Фантазии мои тоже небось видишь? И сны?

К сожалению.

— Весело… — Сокол сделался задумчивым. — Ладно. Потом об этом поговорим. Я хочу знать ответ на мой вопрос.

Волшебным словам тебя не учили в детстве? Ах, прости. Я совсем забыл. Мне так жаль. Сейчас заплачу.

— Какая же ты мразь.

А ты со стороны выглядишь как минимум безумным, как максимум — опасным для всего человечества. Но я же молчу.

Сокол подумал удариться о дерево, чтобы заставить таким образом замолчать духа, но для этого пришлось бы пожертвовать своим здоровьем, что уже было не так хорошо.

— Пожалуйста.

Что «пожалуйста»?

— Я хочу знать правду.

А волшебное слово?

— Ты, твою… — Сокол злостно придавил траву. — Пожалуйста, скажи, что произошло между людьми и ниврами.

Я тут решил, что одним волшебным словом не обойтись. Это так не работает. За ответы нужно предлагать что-то взамен. Это как заключать договор, чтобы некто выполнил твоё величайшее желание.

— Ты сейчас издеваешься? И что ты, о всемогущий, хочешь?

Много чего. Как думаешь, что ты сможешь мне предложить?

— Я могу предложить тебе пойти в задницу, — Сокол выбрался из кустов и раздражённо потопал по дороге. — И ещё раз, чтобы ты там благополучно застрял.

Мне так обидно.

— Сам узнаю ответы, понял? Без твоей помощи.

Кажется, моё сердце не выдержит такого серьёзного удара.

Сокол хотел сказать что-то оскорбительное в сторону духа, например, что он был самым бесполезным созданием во всём Солфасе, но вовремя опомнился и перешёл на бег, чтобы догнать спутников.

К тому же бег его успокаивал.

А спокойствие сейчас ему было ой как необходимо, чтобы не разломать свой же череп о ближайшее дерево.

* * *

Мавор выпивал уже по подсчётам Цирцеи третью кружку вонючего эля, которым тот баловался регулярно, когда в жизни всё было или плохо, или наоборот — хорошо. Сейчас, по мнению Виги, было ни так и ни этак, и на непонимающий взгляд Цирцеи Мавор предпочитал улыбаться и отмахиваться.