Онлайн книга «Дело лошади танцовщицы с веерами»
|
Фрэнк Фолкнер значительно посматривал на Мейсона в то время, когда делал это свое последнее заявление, явно пытаясь дать понять адвокату, что он умышленно умолчал в полиции относительно посещения Мейсоном номера, где было обнаружено тело. Затем свидетель заявил, что около половины шестого утра Харви Джулиан, другой детектив из «Детективного агентства Дрейка», прибыл, чтобы сменить его. – Вы уверены, что лицо, которое вы видели выходящим из лифта приблизительно в два двадцать две с половиной и направляющимся к номеру Джона Каллендера, была обвиняемая, Лоис Фентон? – спросил Гамильтон Бергер. – Да, я уверен, сэр. – А как насчет того, кто затем вышел из номера и направился по коридору к лифту? – Это была она же. – Это лицо имело при себе что-нибудь? – Да, сэр. – Что? – Черный скрипичный футляр. – В то время, когда она шла по коридору к номеру? – Да, сэр. – И когда возвращалась назад? – Да, сэр. – Перекрестный допрос, – сказал Бергер. – Припомните насколько можно точнее, вы никогда до этого не видели обвиняемую? – спросил Мейсон. – Совершенно верно, я никогда не видел ее. – Вы помните, что рассказали мне о том, что произошло? – Да, сэр. – Это было тогда, когда все факты были еще свежими в вашей голове? – Они были свежими в моей голове тогда, и они так же свежи в ней сейчас. – Но они были более свежими тогда? – Возможно. Я думаю, так должно было быть. Хотя я не понимаю, что от этого меняется. – Однако это было так? – Ну… да, конечно. – Хорошо. В таком случае в то время, когда вы описывали мне особу, которая шла по коридору, разве вы не сказали, что главное, на что вы обратили внимание, глядя на нее, были ее ноги? – Нет, сэр. Я не думаю, что я это говорил. – Разве вы не сказали, описывая ее наружность, что она на две трети состояла из ног? – Ну, возможно, я так сказал. – И вы хотите убедить суд присяжных, что при таком раскладе вы не смотрели на ее ноги? Фолкнер заерзал, ухмыльнулся и признал: – Я оглядел ее всю, с ног до головы. – Когда вы увидели обвиняемую в очередной раз? – Восемнадцатого, когда ее привели в полицию, в теневую комнату. – Кто там находился в то время? – Сержант Дорсет, другой детектив и Сэм Микер, гостиничный детектив из отеля «Ричмелл». – Кто-нибудь еще? – Нет, сэр, больше никого. Там был еще полицейский офицер, сидевший у входа в теневую комнату, он делал записи. – Теперь опишите, пожалуйста, эту комнату, если можете. – Ну, это своего рода платформа, прекрасно освещенная; на задней стенке прочерчены линии, которые дают возможность определить рост человека. Там прочерчена линия на уровне пяти футов и затем идут линии через каждый дюйм, и так до высоты в шесть футов семь дюймов. – И вы говорите, что все это прекрасно освещено? – Совершенно верно. – Что еще? – Еще там висит занавес из белого материала, из чего-то вроде марли, только это не марля, занавес ниспадает вниз, и он освещен. Затем идет сама комната, где сидят полицейские, она темная, поэтому человек, которого требуется опознать, не может определить, кто находится по другую сторону занавеса. Тех лиц, которых требуется опознать, проводят в эту комнату и заставляют походить туда-сюда и разговаривать. – О чем? – Это не имеет значения. Просто говорить, чтобы те, кто за ними наблюдает, могли бы слышать звук голоса и определить манеру произношения. – А вы видели обвиняемую в той комнате? – Да, сэр. – Восемнадцатого числа? – Совершенно верно. – И опознали ее? – Совершенно точно. – И вы говорите, что там был Сэмюел Микер? – Да, сэр. – Он опознал ее? – Опознал, мы оба опознали ее. – Без всякого колебания? – Без всякого колебания. – Вы заметили, как она была одета? – Да, сэр. – Вы определили, что она была одета в ту же самую одежду, что и особа, которую вы видели в коридоре отеля рано утром семнадцатого сентября? – Совершенно верно. Да, сэр. – И ноги у нее были те же? – спросил Мейсон. Свидетель усмехнулся: – Те же самые. – Вы слышали ее голос? – Сейчас, обождите минуту, – засомневался свидетель. – Я слышал ее голос, но не уверен, что в первый раз, когда увидел ее в теневой комнате, я его услышал отчетливо. – А что, были еще другие возможности? – Да, сэр. – Что это была за возможность? Почему она вернулась в теневую комнату? – Я так думаю, что сержант Дорсет все время хотел задать ей какой-то вопрос в отношении ее поведения. Было такое мнение… – Возражаю, – вмешался Гамильтон Бергер. – Я бы избежал в допросе обсуждения этого момента, ваша честь, в целях экономии времени. Полагаю, что свидетель не может давать показания относительно того, что было в голове сержанта Дорсета. Относительно этого может дать показания сам сержант Дорсет, если в этом возникнет необходимость. – Совершенно верно, – сказал судья Донахью. – Возражение поддержано. Я думаю, можно подвести черту под показаниями свидетеля. – Сержант Дорсет сам сказал мне… – Это не меняет сути дела, – перебил судья Донахью. – Все это только домыслы. – Хорошо, – сказал Мейсон. – А вы сами заметили что-нибудь? – Я заметил, что, когда она в первый раз вошла в теневую комнату, ее речь была какая-то бессвязная. Она выглядела как-то угрюмо, была неразговорчива, голова наклонена, и сержанту Дорсету не понравилось, как она выглядела. Он сказал, чтобы полицейский, который в это время был на дежурстве… ну, в общем, я полагаю, я не должен давать показания о том, что они говорили. |