Книга Бей или беги, страница 2 – Саманта Янг

А я не сказала, как он был сложен?

Ремень пресловутой сумки с ноутбуком был перекинут через плечи, такие широкие, что любой футбольный тренер заплакал бы от счастья. Рост — под два метра, думаю, но из-за телосложения он выглядел выше. Во всяком случае, я со своим ростом метр шестьдесят сантиметров, да плюс десятисантиметровые шпильки, рядом с этим парнем выглядела как феечка Динь-Динь из «Питера Пена».

У меня не было времени рассмотреть тату, выглядывающие из-под закатанных рукавов его майки-хенли ^[1]. Майки, не скрывающей великолепно развитой мускулатуры, которой можно добиться только благодаря регулярному посещению тренажерного зала.

В общем, прекрасный образец мужской человеческой особи.

Я округлила глаза и смерила мужика за стойкой тяжелым понимающим взглядом:

— Да неужели?

Мне было ясно, что этому викингу здесь явно оказывают предпочтение.

— Мисс, пожалуйста, не заставляйте меня вызывать охрану.

От шока я даже рот раскрыла:

— А вы не переигрываете?

— Вы!

От враждебных раскатов в голосе викинга у меня по коже пробежали мурашки. Я подняла на него глаза.

Он усмехнулся:

— Пойди погуляй, крошка.

Делая вид, что не поняла, я парировала:

— Не понимаю по-скандинавски.

— Я шотландец.

— Мне все равно.

Он пробормотал что-то нечленораздельное и повернулся к человеку за стойкой:

— Мы закончили?

Тот одарил его кокетливой улыбкой и протянул билет и паспорт:

— Приятного полета, мистер Скотт.

— Но подождите, а как же?..

Однако викинг уже забрал билет и паспорт и двинулся к выходу.

Его длинные ноги, конечно, шагали быстрее моих, но у меня была цель и, кроме того, я могла бегать на шпильках. Что я и сделала. Причем вместе со своим подпрыгивающим чемоданчиком на колесиках.

— Подождите секундочку! — я схватила мужчину за руку, и он обернулся так резко, что я пошатнулась.

Быстро восстановив равновесие, я одернула пиджак и сказала:

— Вы должны поступить правильно и отдать мне это место.

Не знаю, почему меня так заклинило. Наверное, потому что не выношу несправедливости. А может, просто надоело, что меня всю неделю отфутболивают.

На его лице было написано недоверие:

— Вы сейчас шутите?

Я даже не собиралась делать вид, что не обиделась. Все в этом парне обижало меня.

— Вы, — я наставила на него указательный палец, выговаривая слова медленно, чтобы его крошечный мозг мог их понять. — Украли. Мое. Место.

— Вы, — он наставил палец на меня. — Чокнутая.

Я задохнулась от возмущения:

— Во-первых, это неправда! Я злая от голода, да. Но это не одно и то же. А во-вторых, вы употребили абсолютно неполиткорректное слово!

Он уставился в пространство поверх моей головы, и мне показалось, что он изо всех сил пытается сдержаться. И, видимо, ему это удалось, потому что через несколько секунд он опустил на меня свои потрясающие глаза и со вздохом сказал:

— Послушайте, все это было бы забавно, если бы не ваша очевидная неуравновешенность. А я сейчас не в том настроении, будучи вынужденным лететь из Глазго в Лондон, из Лондона в Феникс, из Феникса в Бостон, вместо того чтобы из Лондона — прямым рейсом в Бостон, потому что мой помощник — безмозглый кретин, который не слышал о прямых международных рейсах. Поэтому сделайте нам обоим одолжение до того, как я скажу или сделаю что-то, о чем потом пожалею. Уйдите.

— А, так значит, вы не жалеете о том, что обозвали меня чокнутой?

В ответ он снова повторил свое «уйдите».

Я развела руками в знак окончания борьбы. И он ушел, с билетом в первый класс, который по праву принадлежал мне.

Решив, что еда и кофе еще немного подождут, а мне необходимо срочно освежиться (под этим подразумевалось остыть и взять себя в руки), я отправилась на поиски ближайшего туалета. Из окон аэропорта хорошо просматривалась на горизонте Верблюжья гора, и я всей душой желала быть как можно дальше от Феникса и как можно скорее. Именно в этом крылись корни моего нынешнего дурного настроения, и по пути в дамскую комнату мною начало овладевать легкое чувство стыда за свое поведение. Я ведь просто обрушила свои эмоции на этого незнакомца. Конечно, парень был безнадежно груб, но я тоже хороша — раздула из этого целый скандал. В обычном состоянии я бы просто спокойно спросила у сотрудника за стойкой, когда следующий рейс в Бостон и есть ли там свободные места в первом классе.

Но я так хотела скорее улететь домой…

В туалете я, намыливая руки, долго и придирчиво рассматривала свое отражение в зеркале. Очень хотелось ополоснуть лицо холодной водой, но это значило бы испортить макияж, над которым я основательно потрудилась утром.

Прической я была вполне довольна — мои длинные белокурые волосы, которые я утром накрутила щипцами для завивки, лежали пышными локонами, я только слегка поправила их рукой и перешла к осмотру одежды. Красный костюм был одним из лучших в моем гардеробе: двубортный пиджак с баской и юбка-карандаш по колено. Поскольку пиджак смотрелся наиболее эффектно в застегнутом виде, под ним я носила только тонкий шелковый топик цвета слоновой кости. Не знаю даже, зачем я взяла с собой этот костюм, но поскольку всю последнюю неделю я носила черное, то он оказался сейчас весьма кстати — как акт неповиновения. Или мольба о помощи. Или, что скорее всего, символ отрицания.

Хотя у меня хорошо оплачиваемая работа — дизайнер эксклюзивных интерьеров, — жить в Бостоне довольно дорого даже для меня. Бриллиантовый теннисный браслет ^[2] на моем запястье был подарком на восемнадцатилетие от бывшего парня. Когда мы расстались, я перестала его носить, но поскольку для нынешних моих абсурдно богатых и бесспорно успешных клиентов демонстрация подобных дорогих побрякушек является важным доказательством статуса, я снова достала его, почистила, и теперь он мой постоянный спутник.

В последнее время, правда, глядеть на этот браслет мне было больно.

Поморщившись, я перевела взгляд с левого запястья, где сверкал браслет, на правое, где красовались часы Гуччи — подарок моей начальницы Стеллы на год работы в компании.