Онлайн книга «Наживка»
|
Он смотрел, как она встала с кресла, всплеснувшись в темноте черной изящной волной. – Не для этого. Грейс с улыбкой потянулась, задев пальцами ветку магнолии. Птичка обезумела. 18
Пока Магоцци и Грейс попивали вино под магнолией, Марти Пульман пил виски по более серьезным соображениям. Сидел на кровати в комнате, принадлежавшей Ханне задолго до того, как она стала его женой. С годами эта комната медленно превращалась из дочерней спальни в унылое место, утратившее конкретное предназначение. За письменным столом никто не сидит, никто не спит в постели, в открывшейся дверце платяного шкафа гремят пустые вешалки. И все-таки Ханна присутствует здесь, как повсюду, и все в мире спиртное не смоет ее. Он сделал долгий глоток из стакана, глядя в темное окно. Всего вторая ночь в этом доме, а кажется, будто прошла сотня лет с той минуты, как сидел в своей ванне с дулом пистолета во рту. Попросив остаться, Лили не ввела его в заблуждение. Подобная просьба со стороны любой другой женщины, у которой убили мужа после пятидесяти лет совместной жизни, была бы абсолютно понятна. Опустевший дом полон горя, а ему лучше любого другого известно, что одиночество уцелевшего хуже смерти. Только Лили не из-за этого его оставила. Теперь, когда гибель Мори вывела Марти из заточения, собирается за ним присматривать, и оба они это знают. Старая ведьма каким-то образом догадалась, на что он решился. Всегда обо всем догадывалась, кроме одного-единственного раза. Марти поморщился, снова заслышав пронзительный гул пылесоса. В течение последних четырех часов Лили готовит и наводит в доме порядок перед завтрашними поминками после похорон. Он пытался помочь, чтобы она скорее управилась и легла спать. В какой-то момент они чуть ли не вырывали друг у друга шланг. – Имей сострадание, Мартин, – бросила Лили в конце концов, после чего он понял, что она сознательно не собирается прекращать работу. У него бутылка, у нее пылесос, и помилуй Бог каждого, кто попробует лишить их утешения. Марти схватил бутылку, побрел на кухню, прихватил два чистых стакана, вошел в гостиную, по пути выдернув из розетки штепсель. – Ради бога, сядь, отдохни. Уже почти одиннадцать. Ждал протестов, колких замечаний по поводу выпивки, но, видимо, силы Лили Гилберт тоже имеют предел. Она устало опустилась на диван рядом с ним, бессознательно глядя в экран телевизора с выключенным звуком. По-прежнему в детском комбинезоне, только седые волосы повязаны синим хлопчатобумажным платком, как обычно во время уборки. Этот платок вечно его приводит в недоумение. Непонятно, то ли она в молодости придерживала платком длинные волосы, то ли приучилась его надевать после того, как лишилась волос. Он старался вообразить ее с длинными волосами, но после четырех порций виски видел лишь старческое личико с увеличенными стеклами очков глазами инопланетянки, на которую дети напялили парик. – Кажется, в доме прибрано, – объявила она, дав понять, что села вовсе не по приказанию Марти. – Ковер уже почти лысый. Я бы сказал, вполне прибрано. – Он налил ей виски на палец. – Держи. Она бросила на него неодобрительный взгляд: – Не хочешь пить один? – Я спокойно могу пить один. Тебе надо расслабиться. – Не люблю виски. – Чего-нибудь другого налить? Лили долго смотрела в стакан, наконец, глотнула и сморщилась: – Ужас. Как ты его пьешь? Марти пожал плечами: – Надо привыкнуть. Она опять осторожно глотнула. – У Мори виски лучше. Все равно противное, но лучше. Это дешевое, да? Он слегка улыбнулся: – Угу. Лили кивнула, встала, исчезла на кухне, вынесла через пару минут полбутылки двадцатипятилетнего «Болвени». Марти изумленно разинул рот. – Боже, знаешь, сколько это стоит? – Разве поэтому нам нельзя его выпить? Думаешь, можно выставить полупустую бутылку на распродажу по Интернету? Неизвестно, чему удивляться – то ли тому, что Лили жертвует скотч ценой в двести долларов, то ли что ей известно о распродажах по Интернету. Они молча сидели, попивая виски, глядя в немой телевизор. Марти несколько раз сморгнул, убежденный, что видит галлюцинацию, но улыбающаяся физиономия не исчезала. – Эй, да это ведь Джек! Включи звук… Лили схватила пульт дистанционного управления и выключила телевизор. – Стой! – Марти снова нажал на кнопку, оживил экран, с любопытством разглядывая трогательные рекламные картинки. Джек помогает пострадавшему на месте автомобильной аварии, Джек беседует с рабочими на строительной площадке, серьезный озабоченный Джек у больничной койки, наконец, энергичный харизматический Джек в суде, и голос диктора: «Вам нужен адвокат? Обращайтесь к Джеку Гилберту, который всегда держит нос по ветру. Звоните по телефону 1-800-555-5225. Не оставайтесь с носом!» – Шлок, [23] – пробормотала Лили. – Не знаю. По-моему, ничего. Лили хмыкнула. – Раньше ты никогда его шлоком не называла. Напротив, гордилась. – Раньше он был моим сыном, – отрезала она. Марти вздохнул. Из уважения к памяти Мори решил выйти из небытия, всеми силами помочь Лили. Так хотела бы Ханна. Но он вовсе не намерен вечно этим заниматься, поэтому надо покончить с бессмысленной феодальной семейной враждой. Черт побери, пускай Джек позаботится о родной матери. – Господи Иисусе, Лили, ты самая упрямая женщина на планете. – Зачем так говоришь? Зачем поминаешь Иисуса? Хорошо знаешь, я этого не люблю. – Да ладно тебе. Для нас, евреев, имя Иисуса ничего не значит. – Для кого-то что-то значит. Прояви хоть какое-нибудь уважение. Он набрал полную грудь воздуху. – Хорошо, не буду поминать, если ты перестанешь увиливать от темы. Лили, у нас кончаются Гилберты. Остались только вы с Джеком, пора бы тебе закопать в землю меч. Ну, женился на иноверке, и что? Вы с Мори в храм никогда не ходили. Почему тебя так возмущает, что его жена лютеранка? Лили недоверчиво на него покосилась: – Неужели действительно думаешь, будто в этом дело? – А в чем? – Фу. Ничего не понял. Даже не старался понять. В отставке слишком занят делами. Марти заскрипел зубами, прежде чем сумел достойно ответить: – Только не надо меня обвинять. Мы с Джеком долго не виделись, Ханна ему звонила, он бросал трубку, поэтому я спросил Мори, что происходит. Он сказал: Джек женился на лютеранке, говорить больше не о чем. Точка. Приблизительно через неделю Ханна была убита, ты уж меня извини, черт возьми, что я дальше не стал разбираться. |