Онлайн книга «Под грузом улик. Неестественная смерть»
Для визита в торговый город Степли лорд Питер облачился в поношенный норфолкский костюм, гетры с отворотами, старинную круглую шляпу с выгнутыми вниз полями и крепкие башмаки. В руке он держал тяжелый ясеневый хлыст. Питер с сожалением оставил дома любимую трость — крепкую коричневую палку, размеченную для сыскного дела на дюймы, со стилетом внутри и компасом на ручке, — решив, что она может настроить против него местных — мол, городской, надменный, презрительный. Наступившие последствия такой похвальной преданности своему искусству ярко иллюстрирует наблюдение Гертруды Ред [59]: «Самопожертвование — это не что иное, как печальная ошибка». Питер въехал в сонный городок в одном из двухколесных риддлсдейлских экипажей — рядом Бантер, на заднем сиденье садовник. Если был бы выбор, он отправился бы сюда в рыночный день, надеясь повстречать самого Граймторпа, но время поджимало и он не решился пожертвовать ни одним днем. Стояло слякотное, промозглое утро, собирался дождь. — Уилкис, есть здесь приличная гостиница, где можно остановиться? — «Герб каменщиков» имеет хорошую репутацию, милорд. «Мост и бутылка» на площади. Или «Роза и корона» на другой стороне. — Где обычно останавливаются в базарные дни? — Наверное, в «Розе и короне», милорд. Там хозяин Тим Уотчет — редкостный болтун. А в «Мосте и бутылке» — Грег Смит, угрюмый сердитый мужик, но держит хорошую выпивку. — Гм… полагаю, наш Бантер скорее соблазнится грубостью и спиртным, чем радушным хозяином. Отправимся в «Мост и бутылку», а если там ничего не вспомнят, переберемся в «Розу и корону» и попытаемся воспользоваться словоохотливостью Уотчета. Они свернули во двор большого здания с каменным фасадом, где обнаружилась давно не обновляемая вывеска с настоящим названием: «Осажденный мост». На ней виднелись очертания крепостного моста с зубцами и бойницами. Своеобразная манера художника и послужила причиной того, что местные жители не называли заведение иначе чем «Мост и бутылка» (в соответствии с естественной ассоциацией). К принявшему лошадь сварливому конюху дружелюбно обратился сам Питер: — Какое противное промозглое утро. — Да-а. — Покормите хорошенько. Я здесь некоторое время пробуду. — Угу. — У вас сегодня не много народу? — Угу. — А в рыночные дни работы хватает? — Да-а. — Полагаю, люди приезжают со всей округи? — Но! Лошадь сделала три шага вперед. — Тпру! — приказал конюх. Животное остановилось. Конюх отцепил постромки с оглоблей, и они, упав на землю, громко проскрипели по гравию. — Но! Конюх спокойно повел лошадь в стойло, повернувшись к дружелюбному гостю спиной. С таким пренебрежением к этому отпрыску знатного рода еще никто не относился. — Очень смахивает на то, — пробормотал его светлость, — что это любимый постоялый двор фермера Граймторпа. Посмотрим, что здесь за бар. Уилкис, вы пока мне не нужны. Если хотите, пообедайте. Мы здесь некоторое время пробудем. — Хорошо, милорд. В баре мистер Грег Смит мрачно просматривал длинный счет. Лорд Питер попросил у него напитки для Бантера и себя. Хозяин гостиницы, посчитав это вольностью, кивнул в сторону буфетчицы. После этого роли гостей совершенно естественным образом разделились — Бантер, поблагодарив господина за полпинты, заговорил с девушкой, а лорд Питер почтил вниманием мистера Смита. — Хороший вкус, мистер Смит, — похвалил он. — Мне порекомендовали заглянуть к вам ради хорошего пива, и я понимаю, что попал куда надо. — Кхе… Теперь не то, что было раньше. — По мне, лучшего не надо. Кстати, мистер Граймторп сегодня здесь? — А? — Мистер Граймторп сегодня утром в Степли? — Откуда мне знать? — Мне казалось, он всегда заворачивает к вам. — Мм… — Может, я перепутал название. Я знаю его как человека, который идет туда, где лучшее пиво. — А? — Если вы его не видали, значит, он сегодня не приехал. — Куда? — В Степли. — Разве он не из здешних? Может приезжать и уезжать без моего ведома. — О, конечно. — Уимзи замялся, но, похоже, понял, в чем ошибка. — Я имею в виду Граймторпа не из Степли, а Граймторпа из «Норы Грайдера». — Так бы и говорили. — Он сегодня здесь? — Нет. Не знаю. — Он же приезжает в рыночные дни? — Иногда. — Путь неблизкий. Думаю, приходится ночевать. — Хотите заночевать? — Пожалуй, нет. Я о своем друге Граймторпе. Ему же часто приходится ночевать? — Случается. — Он останавливается здесь? — Нет. — О! — воскликнул лорд Питер и нетерпеливо подумал: «Если все местные такие же златоусты, мне и в самом деле придется тут ночевать». А вслух продолжил: — Когда он заглянет в следующий раз, скажите, что я о нем спрашивал. — А кто вы такой? — неприязненно поинтересовался хозяин гостиницы. — Брукс из Шеффилда, — ответил Уимзи и широко улыбнулся. — До свидания. Я буду рекомендовать ваше пиво. Смит хмыкнул, и Питер не спеша вышел. Вскоре к нему энергичным шагом присоединился Бантер. Его губы складывались в то, что у другого человека можно было бы принять за самодовольную ухмылку. — Ну и как? — спросил господин. — Надеюсь, молодая дама более общительна, чем этот тип? — Я нашел юное создание очень милым, — ответил Бантер. (А Уимзи подумал: «А мною опять пренебрегли».) — Но, к сожалению, малоинформированным. Мистер Граймторп ей небезызвестен, но он здесь не останавливается. Иногда она его видит в компании человека, которого зовут Седекия Боун. — Давайте так: вы займетесь Боуном и через пару часов доложите, что удалось выяснить, — предложил господин, — а я попытаю счастья в «Розе и короне». Встретимся в полдень под этой штукой. «Эта штука» представляла собой высокую конструкцию из красного гранита, искусно обработанного так, чтобы изображать грубую скалу. Ее охраняли два каменных пехотинца в полевых шлемах. Из бронзовой шишки на половине высоты струился тонкий ручеек воды, на восьмиугольном основании были выбиты имена павших на войне, а четыре газовых фонаря на чугунных столбах добавляли последний штрих к общей несочетаемости элементов композиции. Бантер внимательно посмотрел на монумент, видимо, опасаясь, что через пару часов может его не признать, и почтительно удалился. Питер сделал несколько быстрых шагов в сторону «Розы и короны», и вдруг ему пришла в голову мысль. |