Книга Под грузом улик. Неестественная смерть, страница 44 – Дороти Ли Сэйерс

— Бантер!

Дворецкий поспешил обратно.

— Нет, ничего. Ерунда. Я только подумал, как это можно назвать.

— Что именно, ваша светлость?

— Этот памятник, — ответил господин. — Я придумал ему название «Мерива».

— Да, милорд. Воды раздора. Очень подходит. В нем нет никакой гармонии, если мне будет позволено судить. Что-нибудь еще, милорд?

— Нет, это все.

Тимоти Уотчет из «Розы и короны» представлял Грегу Смиту разительный контраст. Это был спокойный внимательный коротышка лет пятидесяти пяти, с насмешливой искоркой в глазах и так лихо вздернутой головой, что Питер догадался о его происхождении, как только увидел.

— Доброе утро, хозяин, — радушно поздоровался он. — Когда вы в последний раз видели Пикадилли-Серкус?

— Трудно сказать, — ответил Смит. — Лет тридцать пять назад. Сколько раз я говорил жене Лизе: «Пока жив, давай свожу тебя посмотреть «Холборн Эмпайр». Но время бежит, дни похожи друг на друга, и, разрази меня гром, если я помню, сколько мне стукнуло лет.

— У вас еще много времени, — успокоил его лорд Питер.

— Надеюсь, сэр. Я не то что эти северяне — еле шевелятся. Когда я сюда приехал, от их медлительности чуть не подскакивал. А как говорят? Не сразу привыкнешь. Это разве английский? По мне, уж лучше французики в ресторане «Шантеклер». Тут повсюду этот их диалект. Провалиться мне на этом месте, если однажды сам не завоплю: «Загребай на другую сторону дороги!» Это я-то!

— Превратиться в йоркширца вам не грозит, — успокоил его лорд Питер. — Я это понял, как только вас увидел. В вашем баре я себе сказал: «Моя нога ступила на родные камни».

— Это так, сэр. И раз вы здесь на них ступили, позвольте мне вас чем-нибудь угостить. Простите, сэр, я не мог вас где-нибудь видеть?

— Не думаю. Но это мне напомнило о цели моего визита. Вы знаете мистера Граймторпа?

— Я знаю пятерых Граймторпов. Вы о котором из них?

— О Граймторпе из «Норы Грайдера».

Живое лицо хозяина гостиницы потемнело.

— Ваш приятель, сэр?

— Не совсем. Знакомый.

— Вспомнил! — Уотчет стукнул ладонью по барной стойке. — Понял, откуда мне известно ваше лицо. Вы же живете в Риддлсдейле?

— Останавливаюсь там.

— Знаю! — торжествующе провозгласил Уотчет, нырнул под стойку и вытащил стопку газет. Он обильно облизал большой палец и перелистал страницы. — Вот! То, что требуется! Риддлсдейл!

Уотчет распахнул «Дейли миррор» примерно двухнедельной давности. На первой странице красовался заголовок во всю полосу: «Риддлсдейлская тайна». И ниже — фотография как живого Питера с подписью: «Лорд Питер Уимзи — Шерлок Холмс Уэст-Энда — тратит все свое время и силы, чтобы доказать невиновность брата, герцога Денверского».

— Не сочтите за обиду, милорд, если скажу, как я горд, что вы в моем баре. Здесь все ваши дела прямо как в книге.

— Послушайте, старина, говорите тише, — попросил лорд Питер. — Если уж, как говорится, кот выскочил из мешка, как по вашему, вы сможете предоставить мне кое-какую информацию, но при этом держать язык за зубами?

— Пойдемте в заднюю комнату, — тут же предложил хозяин заведения. — Там нас никто не услышит. Возьмите бутылку на свой вкус.

— Не знаю, сколько мест мне еще предстоит посетить, — с сомнением проговорил его светлость.

— Тогда подойдет кварта старого эля. Нигде нет такого, разве что в Оксфорде. Замечательная штука, милорд.

Информация Уотчета оказалась под стать напитку. Граймторп часто заходил в «Розу и корону», особенно в рыночные дни. Дней десять назад он заглянул довольно поздно, пьяный, на взводе, с женой, которая, как всегда, казалось, его боялась. Потребовал спиртного, но Уотчет отказался его обслужить. Вспыхнул скандал, миссис Граймторп попыталась увести мужа, но тот сбил ее с ног и грязно обозвал. Уотчет позвал подручного, чтобы тот выгнал разбушевавшегося гостя, и предупредил, что больше не желает его видеть. Вокруг говорили, что скандальный характер Граймторпа в последнее время стал поистине дьявольским.

— Не сможете сказать, когда это с ним началось?

— Если поразмыслить, особенно сильно с середины прошлого месяца или чуть раньше.

— Так-так!

— Только не подумайте, милорд, я не наговариваю.

— Конечно, нет. С какой стати?

— Вот именно. А здесь бы спросили так: «С какого перепугу?»

— Скажите, — продолжал Питер, — вы не помните, чтобы Граймторп приезжал в Степли тринадцатого октября? Это была среда.

— Постойте… точно, приезжал. Я еще удивился, чего это он заявился не в рыночный день. А он сказал: за техникой, бурами — чем-то таким. Не сомневайтесь, был.

— Можете припомнить, когда он приехал?

— Сейчас… Кажется, в обед. Официантка должна помнить. Бет, дорогуша, — крикнул он в боковую дверь, — мистер Граймторп обедал у нас в среду, тринадцатого октября? Это был тот день, когда в Риддлсдейле произошло убийство.

— Граймторп из «Норы Грайдера»? — переспросила работница, сочная йоркширская девица. — Да. Поел и снова пошел спать. Я ничего не путаю — он за все дал мне чаевые два пенса.

— Чудовищно! — возмутился лорд Питер. — Послушайте, мисс Элизабет, вы уверены, что это было тринадцатого? Видите ли, я поспорил по этому поводу с приятелем и не хочу, чтобы мои деньги пропали. Вы точно помните, что он ночевал со среды на четверг? Я утверждал, что с четверга на пятницу.

— Нет, сэр, со среды на четверг. Я слышала, как на следующий день люди говорили в баре про убийство.

— Похоже на правду. А что говорил насчет него сам Граймторп?

— Тут и спрашивать нечего, — ответила девушка. — Все заметили, как он странно себя вел. Побелел, как лист бумаги, смотрел то на одну руку, то на другую, сбил волосы на лоб — совсем обезумел. Мы решили, что перебрал. Он вообще чаще пьяный, чем трезвый. За пять сотен фунтов не вышла бы за него замуж!

— Вам достанется гораздо лучшая доля. Да… спор я, судя по всему, проиграл. Кстати, когда мистер Граймторп пошел спать?

— Ближе к двум утра, — девушка покачала головой. — Дверь на улицу была заперта, и Джему пришлось спуститься и ему открыть.

— Вот как? — воскликнул Питер. — Тогда я могу попробовать сыграть на формальностях. Ведь два ночи — это уже не среда, а ближе к четвергу. Правильно, мистер Уотчет? Большое спасибо. Это все, что я хотел узнать.

Бет улыбнулась и, удивляясь щедрости странного джентльмена, такой отличной от скупердяйства Граймторпа, ушла. Питер поднялся.

— Чрезвычайно вам обязан, мистер Уотчет, — сказал он. — Теперь перемолвлюсь словом с Джемом. А вы никому ничего не рассказывайте.