Книга Охотник, страница 50 – Эйке Шнайдер

— Не вздумай. Тогда я буду бояться и за тебя. Лучше уедем.

Гуннар усмехнулся, погладил ее по волосам.

— Непременно. Его степенство нас берет?

— Да, через два дня выходит… Плевать на него, уедем завтра. Сегодня. Сейчас. В столицу, куда угодно! Пусть все утихнет. Я боюсь.

— Договоренности надо выполнять. Кто наймет человека, который не держит слово?

— Память людская коротка. — Вигдис подняла лицо. — Мир большой. Найдется место и работа.

— Я никогда не разрывал договоренностей. Не сделаю это и сейчас. Мы уедем из города через два дня. Потом, если хочешь, задержимся в столице ненадолго.

Надолго не получится. Жить там дорого, а остаток его сбережений так и лежит в подвале Ингвара.

— Можем поискать кого-то, кто идет не в Белокамень, и потянуть время до возвращения. Только наниматели там чаще ищут мечи, чем дар.

Столица — это не Солнечный, где нет ничего интересного, кроме университета. Из столицы мало кто хочет уезжать, и если в Белокамне купцы перебирают мечами, то там выбирают среди одаренных.

— Договоренности… Ты никому ничего не обещал!

— Ты обещала за нас обоих. Что с тобой творится? — Гуннар покачал головой. — Ты никогда не нарушала слова. И никогда не теряла рассудок от страха.

— Теряла, — она слабо улыбнулась. — Только не за себя. А сейчас…

Она обхватила себя руками за плечи, отвернувшись.

— Глупо, ты прав. Зря вы не пустили меня посмотреть. Может, увидев, я бы поняла — тело и тело, как будто это первый покойник на моем веку. А теперь мерещится всякое…

— Мне точно будет мерещиться, потому что посмотрел, — буркнул Гуннар. — Мухи и опарыши.

Ее передернуло.

— Но покойники точно ни за кем не придут. — Гуннар снова ее обнял. — А от живых я смогу тебя защитить. Только не ходи без меня одна. И не пускай в дом чистильщиков. Тебя нет, и вся недолга.

— Ревнуешь?

Он усмехнулся.

— Нет, я был просто счастлив наблюдать, как ты стоишь ему глазки. И…

— Прости, — Она потерлась затылком о его плечо. — Но от вас едва ли искры не летели. Еще немного — и полыхнуло бы.

— А так искры полетели от меня.

Она тихонько рассмеялась. Развернулась, глядя в глаза.

— Нежели ты думаешь, что кто-то может с тобой сравниться?

— Наглая, бессовестная лесть, — снова усмехнулся Гуннар. — Но, кроме шуток. Эрик боится, что они подчинят разум и узнают, как на самом деле вы прошли в Белокамень. А…

Он осекся. Обещал же молчать.

— А это знают только чистильщики, и за ними они пришли не просто так, — задумчиво произнесла Вигдис.

— Я этого не говорил.

— Конечно. — Она начала загибать пальцы. — Эрик с Ингрид не испугались тварей, когда я готова была удирать со всех ног. Они знали про небесное железо и насколько горяч должен быть огонь. И узнали, что подходят чистильщики, когда их не было видно. Только черное облако, такое же, в которое ушли мы, и я никогда в жизни не встречала такого плетения. Где бы еще они могли узнать все это?

Она помолчала.

— Но я не хотела бы, чтобы моих друзей забрали чистильщики. Как и стать причиной этого.

— Потому не пускай их в дом. И не ходи одна.

— Не буду, — кивнула Вигдис. — Но тогда тебе придется сейчас пройтись со мной на рынок. Вчера мы уничтожили половину запасов в кладовой. Сегодня я даже думать не могу о еде, но ведь будет и завтра.

— Пойдем, — кивнул Гуннар.

Все равно делать толком нечего. Все его вещи по-прежнему умещались в одной сумке, так что собираться в дорогу не придется. Хоть будет повод не сидеть на одном месте.

— А если ты действительно думаешь, что начнет мерещиться что попало на ночь глядя, у меня есть маковый настой. Эрик давал. Помогает, спала как убитая.

Гуннар кивнул.

— Подумаю.

На вкус этот настой — гадость редкостная, он пробовал.

Вернувшись с рынка, он обнаружил, что глаза слипаются и так, хотя до ночи было еще далеко. Видимо, сказалось напряжение прошедшего дня. Гуннар едва не заснул сидя у камина с книгой, что с ним не случалось со времен учения — попробовал бы кто не заснуть над наставлениями о правилах поведения отроков. Что нашло на него сейчас, он совершенно не понимал, но довольно быстро сдался. Впрочем, маковый настой Вигдис ему все же налила, и Гуннар не стал спорить. Чтобы не проснуться посреди ночи и не таращиться в потолок, перебирая в голове дурные мысли. Будет еще день, чтобы подумать обо всякой гадости.

* * *

Разбудил их снова стук в дверь. Гуннар подумал, что это уже становится дурной традицией. Просыпаться с тяжелой головой — в этот раз, правда, от мака, а не с похмелья — под грохот и требования немедленно открыть.

— Погоди, — сказал он, влезая в штаны. — Если это чистильщики… Давай, я спрошу, кто и чего надо.

С мечом наготове. Мало ли.

Вигдис не возражала, накинула платье, не став возиться ни с поясом, ни со шнурками.

— Я с тобой. Если вдруг решат сами открыть.

Гуннар кивнул. Застегнул на шее амулет.

— Пойдем. А то дверь выломают.

Это оказались не чистильщики. Руни и дюжина стражников.

— Ты мне нужен, — сказал он вместо приветствия.

— Что случилось?

— Убили чистильщика, который разговаривал с вами вчера.

Гуннар выругался. Неужели у Эрика сдали нервы? Глупо ведь думать, что тот чистильщик не успел рассказать остальным. Они ведь ходят по четверо, и то, что в трактире был один, на самом деле ничего не значит.

— Не просто убили, — продолжил Руни. — Разделали. Как до него Скегги, Эйлейва и Геста.

Вигдис охнула.

— Эрик не мог…

— Я не знаю, мог он или нет, — сказал Руни. — Я знаю, что вчера он разговаривал с вами, а сегодня мертв. О чем шла речь?

— О тусветных тварях, лечении ран и перевозке раненых, — пожал плечами Гуннар. — О том, что Эрик хотел бы взять в жены Ингрид. Это ли повод для убийства, и настолько жестокого?

Он помолчал, размышляя. Решил, что стоит все-таки сказать.

— Не могло ли быть, что убийца просто пытался отвести от себя подозрения? Подслушал разговор и надумал воспользоваться?

— Вы говорили под плетением, — покачала головой Вигдис.

— Тогда как…

Он осекся. Вигдис улыбнулась. Вчера она сидела так, чтобы видеть лицо Эрика. Понятно.

— Так все-таки там было что-то, что могло бы стать поводом для убийства? — вмешался Руни.