Книга О звере и фейри, страница 42 – Келси Киклайтер

Я пялюсь на него, переваривая услышанное.

– Я… Что это значит? Я теряю ее?

– Нет, ничего подобного. Твоя магия восстанавливается самостоятельно. Проблема в том, что ты не знаешь, как ее использовать. И, когда ты попадаешь в ситуации, которые твое тело считает опасными, магия реагирует. Слабо, но реагирует.

Мне становится обидно после его слов, кроме того, что я действительно упряма.

– Я уверена, что все идет своим чередом, – бормочу я.

Он смотрит на меня какое-то мгновение и, пропустив мои слова мимо ушей, продолжает объяснять. Поднимает сферу вверх, как бы подтверждая свои слова.

– Она опасна. Чистая, необузданная магия. Как маленькая, очень мощная бомба. Именно поэтому ты должна научиться контролировать ее. – Он опускает руку. – Как ты себя чувствуешь сегодня утром? – спрашивает он, в его голосе звучит нотка нерешительности: он наконец закончил отчитывать меня.

– Имеешь в виду после того, как Боуэн засунул мне под кожу дракона? – Я хмыкаю, но все же оцениваю свое состояние. – Сейчас я в порядке. Кажется, вроде как… – Я замолкаю, подыскивая нужные слова. – Магии сплотились? Но ощущения другие. – И мне тоскливо от этого. Глупо, но мне ее не хватает. – И прошлой ночью было чертовски больно.

– Я знаю, – говорит он, нахмурившись. – Мне жаль, что я не расспросил о его помыслах. Гномы – древняя раса, почти такая же древняя, как фоморы. Я подумал, что если у кого и есть доступ к такого рода заклинаниям, то у него.

Я сглатываю, не зная, как поступить с его извинениями. Думаю, что слова, которые Боуэн сказал прошлой ночью, оказались правдивы. Если я хочу сделать все правильно, не могу продолжать в том же духе. В сделке есть и другие составляющие, – важные составляющие, – о которых я забыла. Даже если я заключила невыгодную сделку.

– Кто такие фоморы? – Слово кажется тяжелым на моем языке.

Гейдж не двигается, наблюдая за мной.

– Очень, крайне древняя раса Народцев. Опасная.

Я глубоко вздыхаю.

– В этом мире ужасно много вещей, о которых я ничего не знаю.

– Да.

Я прикусываю губу. Если я хочу стать хорошей королевой, мне стоит лучше использовать доступные ресурсы.

– Ты обучишь меня? – тихо спрашиваю я. Я не могу себе позволить не знать. И, если он не решит остаться здесь, когда все закончится, мне нужна его помощь сейчас.

Он долго не отвечает. Я кручу в пальцах край одеяла.

– Да. Нужно спуститься в мой кабинет. В некоторых книгах есть более древние изложения легенд.

Я изо всех сил борюсь с улыбкой облегчения, готовой растянуться по моим губам.

– Хорошо. Только, – жестикулирую я, водя пальцем по кругу в воздухе, – отвернись. Пожалуйста.

Он делает, как велено, и я выскальзываю из постели. Благо футболка длинная и свободная. Я вздыхаю, представляя на себе пижамные штаны. И они с легкостью появляются на моих ногах в мгновение ока. Из меня вырывается небольшой смешок. Я подхожу к двери.

– Сгодится. Идем.

Он бросает на меня взгляд, затем снова осматривает меня с головы до ног и лукаво улыбается.

– Тебе, наверное, стоит переодеться.

– Зачем? Мне плевать, если ты, Исла или тупой Боуэн увидят меня в пижаме.

Его улыбка становится откровенно плутовской.

– Вполне честно, но тебе следует знать, что Народец, особенно хорошо владеющий своей магией, обычно хорошо видит. Особенно сквозь те, которые наложены наспех.

Я краснею.

– Ты видишь мои ноги?

Он широко ухмыляется.

– Да, ясноглазка.

Мое лицо вспыхивает, и я выталкиваю его в коридор, захлопывая дверь перед его носом. Он громко смеется, а мои щеки горят от смущения.

– Сволочь, – кричу я через дверь.

– Ты не сильно ошибаешься, – говорит он мне, все еще смеясь. – Встретимся внизу.

– Лучше с ножом, – бормочу себе под нос. Чертов гоблин.

* * *

Я сталкиваюсь с Ислой в коридоре и хватаю ее за локоть. Она оборачивается, и мягкая улыбка зарождается на ее лице, когда она смотрит на меня.

– Вы в порядке, – говорит она.

– Ага. – Я нервно провожу рукой по волосам, задаваясь вопросом, не она ли раздевала меня прошлой ночью. Но у меня не хватает смелости спросить.

Она хмурится.

– Боуэн – идиот. Не знаю, о чем он думал.

Я отмахиваюсь рукой.

– Все хорошо. Я справлюсь.

– Я слышала крики, – недовольно продолжает она.

– Ну так, – пожимаю я плечами. Я выжила. Это, конечно, не оправдание, но именно она предупредила меня о гноме, о его возможных действиях во благо Двора, если он посчитает это нужным.

– Куда вы направляетесь? – спрашивает она.

– У меня встреча с Гейджем в кабинете, – отвечаю я. Я прочищаю горло, пытаясь успокоить трепет в животе. – Если у тебя будет время, мы сможем еще немного потренироваться? Я хочу выяснить, на что еще способна.

Она нервно прикусывает нижнюю губу.

– Не уверена, что смогу выделить время сегодня. Я занята рассмотрением всех поступивших прошлой ночью обращений.

– Обращения? – Разочарование сменяет порхающих в моем животе бабочек.

«Все в порядке», – пытаюсь себя успокоить. Я не уверена, что именно хочу получить от Ислы. Сейчас, когда Элли в плену, а на горизонте маячит трон, я не могу позволить себе флиртовать. Но она – самое милое создание, которое я когда-либо встречала, будь то человек или фейри. Нахождение рядом с ней подобно лучам солнца, согревающим после долгой зимы. Сложно постоянно напоминать себе о необходимости контролировать свои слова и действия.

– Некоторые из Народца хотят встретиться с вами. Некоторые подали заявления о вступлении в гильдию, – хмурится она, последние слова ей непросто даются. – И другие будничные дела, с которыми мы обычно работаем.

Я качаю головой.

– Я не подозревала, что здесь столько всего происходит.

Она улыбается.

– Это и представляет из себя управление целым королевством.

Мое сердце изнывает от усталости. «Об этом я и говорю». Я заставляю себя улыбнуться в ответ и оставляю ее заниматься своими делами. Когда вхожу в кабинет, я замечаю Гейджа, уткнувшегося лицом в книгу; солнечные лучи позднего утра льются из-за его спины и отбрасывают на него еще больше теней, чем обычно.

– Что такое обряд наречения? – сразу спрашиваю я, проходя в комнату и усаживаясь в кресло напротив него, на противоположную сторону стола. Если он и замечает отсутствие у меня энтузиазма, то не выглядит встревоженным этим.