Онлайн книга «Чикатило. Зверь в клетке»
|
– Не знаю… Мне нравится. Это значительно интереснее, чем сидеть в архиве. – Ирина встала, взяла висящий на спинке стула китель, надела и принялась застегивать пуговицы. – В оперативных мероприятиях есть жизнь. А ковыряясь с бумажками, чувствуешь себя как в нафталине. – Спасибо за нафталин, – буркнул Витвицкий. Овсянникова подошла к Виталию сзади, обняла за плечи. – Ну правда. И потом – в оперативной работе всегда есть поле для фантазии. – Можно ползать в электричке по-пластунски, – не сдавался Витвицкий. – Нет, можно, например, ловить преступника на живца, – Овсянникова улыбнулась. – Как думаешь, клюнет на меня убийца? – Думаю, нет. Его отпугнут твои погоны, – Витвицкий тоже улыбнулся. – Все, Ирина, давай собираться. Пора. * * * У здания УВД их встретил Горюнов. – Виталий Иннокентьевич! Очень кстати. Поехали. – Куда? – не понял Витвицкий. – Из Батайска звонили. Труп, изнасилование, глаза выколоты, – обрисовал ситуацию майор. – Олег Николаевич, вы же говорили, что теперь убивать преступнику будет затруднительно, – съязвил Витвицкий. – Слушай, Виталий Иннокентьевич, не умничай, а? Сейчас не время. Поехали. И он сделал знак водителю стоявшей поодаль серой «Волги». * * * В Новочеркасском штабе народной дружины было людно. В коридорах толпились дружинники, кричал что-то матом пьяный хулиган, задержанный на автовокзале. Чикатило протиснулся через толпу, постучал в дверь с табличкой «Командир народной дружины» и прошел в кабинет: – Вызывали? – А, Андрей Романыч, – обрадовался командир, – заходи, садись. Ты у нас сегодня герой дня. – А что случилось? – не понял Чикатило. – Взяли мы твоего мужика. Ну вчерашнего. Он и в самом деле насильником оказался. Подцепил бабенку в электричке, подпоил, вызвался проводить до дома, а сам в кусты заволок и… как в том анекдоте: «Я сперва тоже подумал, что совокупляются, товарищ капитан, а пригляделся – нет, ебутся». И он громко рассмеялся над собственной шуткой. Чикатило криво улыбнулся, не разделяя юмора. Спросил осторожно: – И что теперь будет? – А что будет? Бабенка протрезвела, поплакала, заявление накатала, – усмехнулся командир. – Этот покобенился, но, как заявление увидел, присмирел. Сейчас сидит, признательные строчит. Так что грамоту тебе выпишем или письмо благодарственное за помощь органам в борьбе с преступностью, прекрасные личные качества и высокий моральный облик, достойный советского человека. – Да нет… Я про другое… Убийства же теперь прекратятся, ловить с вертолетами никого не надо?.. А этого насильника судить будут? Командир поглядел на Чикатило, улыбнулся еще шире: – Ах, ты вон куда замахнулся… Светлая ты душа, Романыч. Разве ж это тот насильник? – А разве не тот? – осторожно спросил Чикатило. – Не который убивает? – Тот уникальный, а этот обыкновенный. – Как это – обыкновенный? – Ты что, думал кроме потрошителя никаких других насильников нет? – понизил голос командир. – Да их вокруг до хрена и больше. Было бы иначе, мы бы с тобой здесь не сидели. А работы у нас, к сожалению, много. Чикатило с досадой посмотрел на командира. – Но этот точно не тот? Командир подался вперед и заговорил с тихой вкрадчивой доверительностью: – Сегодня товарищ мой в Управлении был. Говорит, в Батайске новый труп нашли с выколотыми глазами. – Как в Батайске?.. Чикатило снова изменился в лице, теперь он пребывал в растерянности. – А чего здесь непонятного? – Голос командира стал жестче. – Говорю же, маньяков много. Так что грамоту мы тебе выпишем, но расслабляться рано. – Не надо грамоту. – Как это не надо? Скромничаешь? Заслужил – бери. Чикатило поморщился, повторил: – Не надо грамоту. У меня семья, дети… зачем? – Как это зачем? Чтоб гордились. Батька не только на работе передовик, но и в борьбе с преступностью стране помогает. – Если бы я жулика помог поймать. А тут… насильник… пьяный… противно… Не надо. Командир народной дружины хмыкнул. – Ну как знаешь. Тогда просто поздравляю тебя с боевым крещением, так сказать. Он крепко пожал руку Чикатило. Тот выдавил жалкую улыбку, распрощался и вышел. * * * Вечером Чикатило и Фаина устроились перед телевизором. Фаина вязала, а Андрей Романович просматривал газету. Он как раз дошел до раздела «Футбольные новости», когда вошла Людмила. В куртке, джинсах, с дорожной сумкой «СПОРТ» в руках. – Мама, меня зачислили, – сказал она, глядя в сторону. – И я написала заявление на общежитие. – Что?! Люда, куда… – Фаина опустила на колени вязание. – Не надо, мама. С этим, – Людмила кивнула в сторону Чикатило, – я все равно в одной квартире жить больше не смогу. И не буду! Чикатило отложил газету. – Да, дочка… Спасибо! А что, правильно – вырастил, выкормил, давай теперь… Вранья наслушалась, об отца ноги вытерла и шагай по жизни, ать-два. В добрый путь! Он усмехнулся, но не горько, а как-то зло и даже довольно. – Андрей… Люда! Да что же это… – Фаина переводила взгляд с мужа на дочь – и обратно. – Все, мама, пока. Я позвоню, как в общежитии устроюсь, – бросила Людмила и, резко повернувшись, практически выбежала из комнаты. Фаина сорвалась за нею. Послышался топот, голоса, щелкнул дверной замок, хлопнула дверь. Чикатило взял газету и продолжил чтение. Вернулась расстроенная Фаина. У нее на глазах были слезы. – Боже мой… И как-то все на бегу, не по-человечески… Почему ты так с ней? – Выросла она, Фенечка, – пожал плечами Чикатило. – Все, отрезанный ломоть. У них в этом возрасте всегда самые близкие – самые плохие, сама же говорила. Смирись. Переключи на второй канал, кино сейчас будет. Фаина вздохнула, подошла к телевизору, щелкнула ручкой переключения каналов. По ее щекам текли слезы. 1992 год Чикатило сидел в клетке, погруженный в воспоминания, пустыми, мертвыми глазами смотрел на судью. По рядам прокатился ропот. Судья постучал ладонью по столу, призывая к порядку. Ропот в зале постепенно стих, судья обратился к Чикатило: – Подсудимый Чикатило, повторяю вопрос. В материалах дела значатся два убийства, вменяемые вам. Это убийство Л. П. Воловахи в Мясниковском районе Ростовской области и убийство И. Н. Гореловой в Батайске. Оба убийства совершены в восемьдесят шестом году. |