Лекс наколдовал в воздухе какой-то пергамент с надписями и протянул мужчине.
— Я перенесу вас по направлению, которое вы должны предоставить стражам на главных воротах и дворецкому. Там находится один из моих загородных домов. Поживете в нем, пока ваш дом не отстроят.
— Но Ваше…
— Никаких «но». В том, что обветшалое здание стало руинами вся вина на мне. Пока будете находиться в поместье, вас протестирует мой слуга на предмет пригодности на королевской службе. Помнится мне, вы некогда были прекрасным работником финансового отчета.
— С…спасибо огромное, Ваше Высочество! — завопил мужчина, раскланиваясь чуть ли не в ножки.
Принц принял благодарность и посмотрел на ведьмочку, которая чинила памятник при помощи заклинания восстановления, попутно проверяя на наличие остатков тьмы. Когда все было закончено, она удовлетворенно кивнула самой себе и перевела взгляд на Лекса, который так и продолжал смотреть на нее даже после того, как уже отправил несчастных домочадцев через портал.
— Идем? — он участливо протянул ей руку и заботливо погладил ее, когда она прикоснулась к нему.
— Да.
Портал перенес их в стены дворцового замка, где все было заставлено роскошной мебелью из позолоты и дорогих тканей. Лекс подошел к столу и налил воды в хрустальный стакан, протягивая ведьмочке. Девушка благодарно приняла стакан и тут же осушила его, после чего облегченно выдохнула. Только теперь принц увидел, что в действительности она не была так спокойна, как казалось. Внутри нее метались различные эмоции, включая неуверенность, которая не смогла ускользнуть от него прежде.
— Ты молодец.
— Спасибо, но не стоит. Это обычное дело.
— А вот я так не думаю. — Его Высочество достал из корзинки фруктов несколько виноградин и закинул в рот. — Ты была встревожена.
— Зрите в корень, видите насквозь. — прыснула ведьмочка, садясь на мягкий диван с изумрудной бархатной обивкой. — Я бы хотела передать мистеру Луаркасу послание.
— Что-то важное, что вы не могли сказать ему лично? — принц вскинул бровь, а Сетия утвердительно кивнула.
— Мне есть, что ему сказать.
Даже если это навредит ему, она не могла утаивать причину, которая породила темное создание, что чуть не погубило его дочь.
***
Тем же вечером по приказу Его Высочества Бернард Луаркас получил письмо, и в тот же вечер попытался наложить на себя руки. Если бы не любимая дочь Ниена, очнувшаяся от долгого ужасного сна и выхватившая из рук отца нож для нарезки яблок, сейчас бы рядом с надгробием Миранды Луаркас значилось еще одно имя.
«Мистер Луаркас, перейду сразу к делу. Я полагаю, что не имею права утаивать правду. Сначала я думала, что болезнь вашей жены и болезнь дочери связаны проклятьем, но когда столкнулась с тьмой, ко мне пришло прозрения. Ненасытное создание тьмы сохранило в себе ненависть, страх и боль вашей жены, как и часть ее последних воспоминаний, мыслей и чувств. Ваша жена была больна, дело было не в проклятии, но лекарь совершил ошибку и не правильно вынес диагноз. Констатация смерти была ошибочной. На момент погребения ваша жена спала крепким, почти не отличимым от смерти, сном. И когда она открыла глаза, испытала дичайший страх оказаться замурованной в четырех сдавливающих стенах без надежды на спасение. Страх сменился болью и гневом, обреченностью и ненавистью. По мере копившихся эмоций умирающей Миранды, ее душа облачалась в другую форму — проклятие, забирающее жизнь вашей дочери. Желание унести с собой тех, кто убил ее. Она чувствовала предательство и ложь, думала, что вы повернулись против нее…» — на этих словах мужчина больше не смог читать. Тело покидали силы, сердце рвалось на части от вины и страдания, а глаза наполнялись слезами, делая все вокруг мутным и расплывчатым. Он винил себя, корил и желал пойти за ней. Он видел, что его дочь не очнулась, думал, что потерял все, что когда-то у него было, и не хотел жить.
Когда лезвие скользнуло по нежной коже на запястье и начала вырисовываться тонкая полосочка, хрупкая ладошка легла на его руку.
— Не надо. — взмолила девушка осипшим голосом, севшим от многочисленных нечеловеческих криков. — Она знает, что мы грустим по ней. Знает, как мы ее любим, папа.
Мужчина выронил нож и тот со звоном упал на пол. Он стиснул дочь в крепких объятиях, не желая выпускать хотя бы на минуту. Его кровинушка, его дитя вновь открыла глаза и назвала его «папой». Только для того чтобы слышать эти теплые родные слова, стоило жить.
«…но это было не так, и она поняла свою ошибку. Ее душа теперь очищена от злобы и ненависти, вы можете спать спокойно. И не вините себя. Если она простила вас, значит и вам нужно попытаться простить себя».
Глава 60. Ловушка артефакта тьмы
Нижний мир
Рука сжалась сильнее на хрупкой шее и пальцами надавила на чувствительные места, препятствуя дыханию и в конце переламывая кость. Бездыханное тело рухнуло на землю, раскидывая сухие листья в разные стороны. Тени сгустились, и в них проявился силуэт стражницы в черных латных одеждах с несколькими следами проходящих по ней клинков. Волосы ее тоже были выбиты из прически, как-будто она долгие часы провела в сражении с темными тварями.
— Что у тебя? — спросил твердый раздраженный голос, который заставлял волну мурашек пройтись по телу.
Некоторое время назад даже верная стражница перестала смотреть в глаза своему Владыке, потому что они внушали ей такой дикий ужас, что голос пропадал, а в горле застывал даже воздух. С каждым днем он становился злее и беспощаднее, утрачивал человечность и стал настороженнее, не подпуская к себе близко даже некогда хорошего друга.
— В городе сработали метки. В особняке на окраине от неизлечимой болезни слег лорд Толбарн.
Повелитель пропустил имя человека мимо ушей. И ему было не важно, что этот человек был помощником при его дворе. Важнее было то, что он мог являться зацепкой для вылавливания паразита, терроризирующего оба мира.
— Идем. — он взмахнул рукой, открывая портал тьмы, из которого казалось бы, сами по себе к ним тянулись черные руки.
Кайсиль на миг замерла. В последнее время ее пугала тьма своего правителя, готовая забрать очередную жизнь. Было страшно, что однажды следующей жертвой окажется она сама. Но идти ей было некуда и не за кем. Лишь один Владыка принял ее с проклятым даром, лишь один он принял ее мировоззрение и дал возможность жить спокойно, не боясь гонений со стороны других сильных и влиятельных магов. Пожалуй, за магистра она бы не пожалела отдать свою жизнь и умереть по его приказу. С этими мыслями она в очередной раз перешагнула через черную дыру и последовала за своим правителем.
Верхний мир
— Бездна. — после того как Сетия вернулась в академию, ее самочувствие ухудшилось. Она отчетливо ощущала тьму, которая не покидала ни комнату, ни воздух вокруг нее. По какой-то причине ей было тяжело дышать, и сегодня она впервые не смогла встать с кровати, словно прикованная к ней невидимым тяжелым грузом. Она отправила магического вестника, чтобы предупредить о своем самочувствии и избежать появления магистра Горальда на пороге своей комнаты. Магия все еще слушалась ее, тогда в чем же дело? Почему она чувствовала себя беспомощной мухой, попавшей в паучьи сети?
