Книга Девушка жимолости, страница 58 – Эмили Карпентер

В его взгляде я прочла: «Ты же знаешь, что это не так».

– Почему ты не мог просто сказать мне все как есть? – спросила я.

Он сглотнул:

– На той вечеринке в доме твоего отца он сказал мне, что я единственный, кто может до тебя достучаться. Что ты знаешь меня с детства и ты всегда мне доверяла. Мне не хотелось сделать еще хуже, я беспокоился за тебя. Он сказал, ты больна.

– Да, я на самом деле больна: наркотики, выпивка плюс то, что случилось с мамой. От этого недолго умом поехать. Много лет подряд у меня были видения, ты в курсе? Золотая пыль на руках, красные птицы… – Голос изменил мне.

Он наморщил лоб.

– И я не могу, не могу до конца от всего этого избавиться. Мне хотелось думать, что это от наркоты, но видения и теперь иногда бывают. Вижу всякую чушь.

– Стресс иногда проявляется самым неожиданным образом.

– Например, заставляет видеть всякую бредятину раз за разом на протяжении двадцати пяти лет?!

Он долго не отвечал.

– Я беременна, – я наконец нарушила эту тишину.

Джей уронил челюсть.

– У меня будет ребенок, – сказала я уже увереннее.

Впервые я произнесла это вслух. Я стану матерью, матерью его ребенка.

Я ждала, готовясь, что он даст задний ход. Держала лицо. Я нисколько бы не удивилась, если бы Джей после этой сброшенной на него бомбы встал и направился к выходу.

– Прости, я… – Он поднес руку к губам. – Ты…

– Что? – Я прикрыла обеими руками живот, как будто могла оградить ребенка от того, что Джей собирался сказать.

– Это неожиданно, конечно, – проговорил он. – Вот и все. Что ж, поздравляю тебя.

– Хм, спасибо, – протянула я. – И я тебя тоже поздравляю.

Он вытаращился, несколько раз неопределенно ткнул пальцем в нос, глубоко вздохнул, посмотрел в потолок.

– Джей!

Он не ответил.

– Джей, скажи хоть что-нибудь.

Его глаза, глядевшие в потолок, наконец посмотрели на меня. Перепуганный, в полной прострации. Мое сердце забилось быстрее.

– Ты уверена? – спросил он.

Я кивнула:

– Никаких сомнений. Это твой ребенок.

Он тоже кивнул, опять глубоко вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Ладно.

– И?

– Ага.

Я набрала воздуху и прикрыла глаза.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он.

– Даже не знаю, что и думать. Уинн накормил меня таблетками – от души накормил.

– Забудь об этом, – успокоил он. – Все будет хорошо.

Я вдруг подумала, каким прекрасным отцом он бы стал – спокойным, надежным. Если бы я впустила его в свою жизнь, простила за то, что он подыгрывал Уинну.

До моего дня рождения осталось всего два дня. Два дня! Хочу ли я отметить его в одиночестве, без этого человека? Я представила себе, как просыпаюсь в тумане шизофрении, совершенно не в себе, может, даже с суицидальными порывами. Или меня прямо тут, в Причарде, выследит та самая жимолостница, и я окажусь лицом к лицу с непереносимой действительностью, или жутким проклятием гор, или что там толкнуло и бабушку, и мать за грань безумия.

Я совершенно не знала, чего ожидать, даже на этой, казалось бы, завершающей стадии игры. А тут, ко всему прочему, еще и ребенок. Я не знала, справлюсь ли одна, однако не была уверена, что Джею можно доверять. Но одно знала твердо.

– Если со мной что-нибудь случится, позаботься о ней, – попросила я. – Обещай мне это, хорошо?

– О ней?

– Просто пообещай. Что позаботишься о ней, что бы ни произошло.

– Я обещаю, Алтея. С ней все будет в порядке. И с тобой тоже. Я позабочусь о вас обеих, если разрешишь, конечно.

Я тяжело вздохнула:

– Не знаю, Джей, пока точно не могу сказать.

– Хорошо. По крайней мере, честно.

Он взял мою руку и положил на свою, потом положил свою ладонь сверху. Я почувствовала тепло его кожи, нажим его пальцев и кое-что еще: сложенный в несколько раз листок бумаги, зажатый между нашими ладонями.

– Можешь мне не верить, – сказал он. – Можешь даже не любить меня.

Я сжала бумажку.

Он наклонился вперед и прошептал на ухо:

– Можешь просто воспользоваться тем, что у меня есть пропуск до конца дня.

Через сорок пять минут мы уже стояли у крыльца дома Вутенов, но, как я и боялась, «БМВ» исчез. А с ним, скорее всего, и фамильное ружье. Мы поехали в отель, где я переговорила с женщиной за стойкой: к счастью, они собрали мои вещи и оставили их в кладовой.

– Приходил какой-то парень, пытался уговорить нас отдать ему вещи, – призналась она, возвращая мне имущество. – Но мне он не понравился, и я сказала, что нужно получить ваше разрешение.

Я поблагодарила даму и отнесла ящик в машину. Вытащив сигарную коробку, я подняла крышку: слава богу, все на месте. Потрогала пальцем заколку – птичка из слоновой кости расправила крылья в полете. Птица… Роув говорил, что у женщины, с которой встречалась моя мама, было птичье имя.

Мы быстро прикупили самое необходимое – чистую одежду, новый мобильный, взамен того, что забрал Уинн. Потом я отыскала на карте долину Сибил, и мы отправились туда. Мы ехали на север Алабамы, к первой горной вершине в гряде Аппалачей. Гора Бруд высилась огромным зеленым куполом. Там даже летом температура на добрых десять градусов ниже, чем в других районах штата. Около полудня мы добрались до примостившегося на краю горы крытого дранкой отельчика из разряда «ночлег и завтрак»; Джей зарегистрировал нас, и я тут же провалилась в сон, упав на огромную постель, застеленную покрывалом и стеганым одеялом. Когда я проснулась, в номере никого не было. Маленький отважный огонек потрескивал в камине между фальшивыми поленьями.

Следующие тридцать минут меня рвало в ванной. Когда я наконец вышла оттуда, приняв душ и почистив зубы, Джей отложил журнал, который листал до этого.

– Тебе полегче?

Я кивнула и откинулась на кровати. Он показал на прикроватный столик:

– Принес тебе тут чаю с мятой. Здешняя хозяйка сказала, что при утреннем токсикозе хорошо помогает.

Я попила чаю, потом открыла коробку из-под сигар и вынула винную этикетку. Разгладив ее на покрывале, я прочитала:

– «Том Стокер, Старокладбищенская дорога». Понятия не имею, кто он. Да и жив ли он вообще.

– По крайней мере, он точно не жимолостница, – заметил Джей. – Хотя может про нее знать.

– Скорее всего, его уже давно нет в живых. Если это писала Джин, то это тридцатые годы.