Онлайн книга «В отсутствие начальства»
|
Продан затянулся, долго думал, потом ответил: – Если по правде, то не знаю. Но имение лучше продай, пока не поздно. Так они и объяснились. Когда вопросы мировой политики были обсуждены, сыщик спросил: – А чем я могу вам помочь? – Вскрыть их агентурную организацию, и запасную тоже. – Я же дал тебе ключ. Девятнадцать аукционных заявок. Полагаю, не все они для прописки агентуры, но большинство. Вы проверили адреса? – Проверили. Похоже, две заявки действительно обычное жульничество. Остальные землевладения наверняка куплены для будущих диверсий. Питерец оживился: – Даже та, что возле Чертова оврага? А какие диверсии могут быть в Офицерской слободе? – Ну, во-первых, там неподалеку, на Костельной Казинке, стоит артиллерия. А во-вторых, в самом овраге – машины городского водопровода. Можно их взорвать, а можно и воду отравить. Когда начнется война, все станет дозволено. – М-да… А Шейновка? Дом взят под наблюдение? – Шейновский мост старый, тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года постройки. Достаточно подорвать одну опору – и кранбек! – Чего? – не понял сыщик. – Это аминь по-немецки. Риго-Орловская железка надолго встанет. Мы вызвали старосту, обязали его секретной подпиской следить за домом Хоткевича, бывшим Ватутина. Если вдруг объявится новый владелец или его «углежоги», он должен сразу сообщить в штаб округа капитану Сферину. – А другие адреса? Игорь Алексеевич ответил обстоятельно. Большая часть земельных участков, купленных на аукционе с подменой заявочной цены, расположена вблизи железной дороги. Мосты, путепроводы, стрелки, водокачки, ремонтные мастерские, крупные склады и пакгаузы. Есть участки возле лагерных мест войск, артиллерийских складов, складов мобилизационных запасов. – Вот пример. У станции Строгань Рязанско-Уральской дороги выстроена особая ветка до лежащей в ста саженях от нее станции Колодня Александровской дороги. Короткая, но очень важная в стратегическом смысле: по ней ведется передача грузов в обе стороны, с одной чугунки на другую. Взорви ее – и опять встанут сразу две артерии. – Что вы предприняли, чтобы защитить ветку? – озаботился сыщик. – Там поблизости экономия Левыкина – и при ней лесопильный завод. Давеча на нем появился новый приказчик, который занят отправкой лесных материалов. Служба трудная, приходится дневать и ночевать на станциях. Так что наблюдение мы поставили… – Не пойму – зачем они пошли по такому дорогому пути? Приобретать целые фольварки… Дорого и трудно. А нельзя было арендовать дачу или дом? Подполковник пояснил: – Аренда – вещь ненадежная. Каждый адрес в твоем списке – это базис диверсионной группы. Значит, надо заблаговременно поместить там взрывчатку, оружие, снаряжение, фальшивые документы, одежду и провиант. А вдруг аренду на другой год не продлят? Хозяин передумал или нашел жильцов получше. Перетаскивать динамит в другое место? Нет, только покупка. Контрразведчик докурил, закрыл окно и сел напротив сыщика: – Наблюдение мы поставили. Там, где были подменены заявки. А много еще есть углов, где наших глаз и ушей нет. Давай поговорим начистоту. – Даже так? Ну, валяй. Продан начал издалека: – У меня и у твоих сыновей Николая и Павла шеф один – начальник Огенквара генерал-майор Монкевиц. Только Лыковы-Нефедьевы занимаются добывающей разведкой. А я контрразведчик – ловлю таких, как они, в нашей державе. Мы сейчас говорили, что война неизбежна и начнется уже скоро. Подтверждение этому – активизация австро-венгерской секретной службы. Последнее время они каждый год увеличивают ассигнования на разведку против России на восемьсот тысяч крон. Каждый год! Недавно Эвиденцбюро – это их Огенквар – начало пользоваться услугами Бельгийского агентурного бюро. Которое является своего рода европейской шпионской биржей. Агенты бельгийцев добыли сверхсекретные документы, касающиеся нашего Черноморского флота. И смотровые отчеты [58] по войскам Казанского и Московского военных округов. Продан оглянулся на дверь и понизил голос: – Я сейчас выдам тебе очень важную тайну. Забудь ее побыстрее, хорошо? – Может, не надо? – Надо, Алексей Николаевич, иначе ты ни черта не поймешь. Мы узнали, что в прошлом году Эвиденцбюро только из Варшавского военного округа получило сто восемьдесят семь оплаченных агентурных донесений. И четыреста двенадцать – бесплатных, от так называемых польских патриотов. Понял теперь? – У вас есть агент внутри, в самом Эвиденце, – сообразил статский советник. Продан молча смотрел на него, не подтверждая и не отрицая этого. Потом уточнил: – Что еще ты понял? – Что поляки – весьма опасный противник. Как бы я ни симпатизировал их независимости. – Правильно, – выдохнул подполковник. – И хотя война в первую очередь придет в приграничные губернии, этот город не отсидится в стороне. Смоленская губерния сделается прифронтовой. И нам тут шпионы с диверсантами не нужны. Лыков вспомнил: – Вы нашли тридцать пудов динамита? – Да. – На интендантском холодильнике? – Да. Наглецы спрятали взрывчатку у военных под носом! – И что вы с ней сделали? Продан пояснил: – Оставили как есть, чтобы не спугнуть. Но заменили капсюли и бикфордовы шнуры на негодные. И назначили сторожей, чтобы записывали, кто ходит к германцам. Сыщик одобрительно засмеялся. И тут же спохватился: – Так зачем тебе я? Бомбы вы обнаружили, наблюдение обеспечили… Игорь Алексеевич устало откинулся на спинку стула: – Уф… Всю голову сломал… Как ты думаешь, Зарако-Зараковский знает, какие именно заявки его содержанка прятала от него? – Достоверно – нет, – убежденно заявил сыщик. – Они с убийцей, этим верзилой Вячисом, искали бумаги, но не нашли. Оценщик приказал Вячису сжечь дом Мапететт. Он догадывается, что часть агентуры мы по этим заявкам можем выявить. Но кого именно? – Я так же размышлял, – подхватил Продан. – Поставь себя на место резидента. Сеть частично провалена. Точнее, возможно, что она провалена. Но организация большая, в ней десятки агентов. Жалко взять и бросить их всех на основе только лишь подозрения. Что бы ты сделал? Алексей Николаевич начал понимать, что имеет в виду приятель: – Думаешь, они отправят ревизора? Проверить, кто цел, а кто попался? – Они уже его отправили, – многозначительно ответил подполковник. – Причем с Дальнего Востока. И это женщина. |