Онлайн книга «Черные бабочки»
|
– Ну, Янка мне – не чужой человек. Да и ты, пацифист, вроде как свой, проверенный кадр. – Громыко усмехнулся. – Ну и насколько она тебе не чужая, – поинтересовался Илья, неожиданно бешенея и наливаясь злой, хотя и непонятной самому, решимостью. – Ты о чем, Илюха? – Хорошо, я прямо спрошу: ты с ней спал? – Тьфу ты! – и откинувшись на спинку стула, Громыко вдруг рассмеялся так искренне, что подозрения Ильи еще больше усилились. – Ну?! Не юли, майор, отвечай как мужик! Отсмеявшись, Громыко жестом показал встревоженной официантке, что все нормально, и иронично посмотрел на Привалова: – Я не еврей, сержант, но отвечу тебе вопросом на вопрос: ты Яну любишь? – Ага! – взвился Илья. – Типа – если любишь, то это не важно, да?! – Ну, в общем-то, конечно, не важно, – поскучнел Громыко, – жаль, что ты этого не понимаешь. Но раз пошла такая пьянка, режем последний огурец: не было у нас ничего. Не было. Понял, пацифист? Все, пора мне... И он ушел не оглядываясь. А Илья еще минуты три сидел за пустым столом и тупо вертел в руках небольшую пузатую красную коробочку, купленную час назад в ювелирном... * * * – Закройте глаза! – прозвучал в полумраке голос Темного Мастера. Антон не увидел, но почувствовал, как десятки собравшихся на первую мессу глумов выполнили приказ наставника, и сам тоже зажмурился. Некоторое время в подземном вестибюле заброшенной станции метро «Имени 25-летия СССР» стояла абсолютная, непроницаемая, космическая тишина. Но вот в ней родился первый, еще робкий и слабый, звук. «Орган, – понял Антошка. – Но как Темный Мастер сумел притащить его сюда, подключить? Кто он вообще?» На самом деле к странному человеку, спасшему его от толстохарего соседа, вопросов у мальчика накопилось гораздо больше, прямо сказать – целая куча. Но среди глумов не принято было любопытничать. Нравится тебе – живи. Нет – не мешай жить другим. Все просто. Тьма никого не зовет к себе насильно. Тьма – она за свободу выбора. И это правильно. Правильно! А орган тем временем звучал все ярче, все сочнее, затапливая собой все огромное подземелье. У Антона по коже поползли мурашки, слегка закружилась голова, и он, чтобы не упасть, прислонился к облицованной пыльным гранитом колонне. Величественная, мрачно-торжественная музыка поглотила все – звуки, чувства, время и пространство. Какое там метро, какая станция имени чего-то! Антошка видел вокруг себя полный сверкающих звезд бездонный космос. Сквозь гром органа прямо в голове у него зазвучал тихий, но отчетливый голос, произносящий такие важные, такие значительные слова: «Тьма всегда жила в мире, ибо Тьма – основа основ его. Без Тьмы не появилось бы Вселенной. Без Тьмы не появились бы Солнце и планеты. Без Тьмы не появилась бы Земля». Вдруг Антон понял, что он уже в океанских глубинах. Непроницаемый мрак со всех сторон окружил его. Но вот в угольной темноте зажглись удивительные разноцветные огоньки. Они переливались мертвенно-синим, ярко-зеленым и слепяще-белым цветом, танцуя фантастический, завораживающий вальс. «Без Тьмы не появилось бы жизни», – вкрадчиво прошептал голос. Орган взревел. Багровый огонь вспыхнул в ночи, и на низких тяжелых тучах заплясали зловещие отблески извергающегося вулкана. В исполинском кратере бушевало пламя. Потоки лавы неотвратимо надвигались на Антона. Казалось, он уже чувствует смертоносный жар, накатывающий на него. Резко, разом музыка оборвалась, исчезла, пропала. И во вновь наступившей звенящей тишине все тот же голос произнес: «Без Тьмы не появился бы ты!» Яростно взвыли гитары, запульсировали, зарокотали барабаны, призрачным туманом поплыли куда-то в бесконечность тоскливые переливы синтезаторов. Антошка вздрогнул и открыл глаза. Темный Мастер стоял в луче света, дирижируя невидимым оркестром. Его ставшие необычайно длинными и гибкими руки летали, точно черные крылья, то возникая на свету, то исчезая во мраке. Глумы, рядами стоявшие и сидевшие вокруг, покачивались в такт удивительной музыке и движениям рук Темного Мастера. Тусклый луч света внезапно погас, и тут Антон понял, что в наступившей темноте он по-прежнему отлично видит и ставшую искристо-синей фигуру Мастера, и зеленовато-призрачные силуэты глумов, и тусклые очертания колонн станции. «Это волшебство-о-о-о...» – слово возникло в Антошкиной голове и тут же улетело куда-то, уплыло, умчалось, оставив после себя только долгое «О-о-о-о-о-о...» – как эхо. – В этом мире нет ничего, – опять зазвучал голос, и мальчик понял, что это голос Темного Мастера. – Все – обман, все – выдумка. И лишь Тьма – наша вечная мать – была, есть и будет. Омэн! – Омэн-н-н... – выдохнули глумы. Сакральное слово обрело плоть, обернувшись сотнями бархатно-черных бабочек, запорхавших над головами потрясенных мессиан. Антон завороженно следил за полетом легкокрылых созданий, постепенно отрешаясь от всего остального. В какой-то момент он выделил для себя одну, наиболее быструю, наиболее ширококрылую, причудливо кружащуюся под высоким потолком станции бабочку – и уже не сводил с нее глаз. А потом случилось чудо. Продолжая следить за кусочком ожившей Тьмы, Антошка понял, что это он сам порхает во мраке, наслаждаясь полетом и ощущением небывалой свободы. Нет, он не перестал быть тем Антоном Петровым, что еще несколько дней назад стрелял из рогатки в дурацкую ворону, просто там, внизу, у колонны, осталась его телесная оболочка, его манекен, ходячая и говорящая кукла. Сам же он парил вместе с почти сотней других бабочек, постепенно приближаясь к проступающему сквозь подземную мглу черному шару с круглым отверстием. Опередив многих, Антон-бабочка влетел внутрь и ахнул – шар оказался зеркальным! Тьма, отраженная в зеркале – что может быть прекраснее, проще и честнее! Музыка начала стихать. Вот умолк последний синтезатор, стих барабан, на всхлипе замолчала гитара. Орган дольше других пел свою возвышенно-обреченную песнь, но в конце концов замолк и он. Месса закончилась. Глумы, тихо переговариваясь, побрели ко входу в тоннель, по которому пришли. Но многие, и Антошка в их числе, задержались, окружив Темного Мастера. Они ничего не спрашивали, ничего не хотели. Они просто стояли и смотрели на этого невысокого полного человека со смешным, бабьим лицом и молчали. А их души упивались свободой внутри зеркального шара... * * * Из он-лайн дневника Мити Филиппова 16 марта Зима померла. Аминь! Скоро все зацветет, наступит апрель, потом май – и каникулы. Уррра!:] Цитата дня: «Там, где грязь, кишит жизнь. Где вода чиста – не бывает рыбы». |